Но наш план сразу же заваливается от того, что мы слышим и видим. Она прошла и исчезла за дверью стеклянной, и мы с сестрой видим за изгибами рельефного стекла, даже не особенно–то и четко, но можно о том догадаться, что в той комнате происходит, чего мы так с ней ожидаем тревожно.
На яркой, приподнятой площадке девушка обнаженная сидит с разведенными в стороны ногами. И от такой вот картины я сразу же почувствовала, как Женькина рука непроизвольно мою руку сжимает.
— Пусти, больно! Ты чего?
— Я? Я даже не знаю…
— Что ты не знаешь? Теперь уже поздно, пора. Как она нам сказала, входите и пока не раздевайтесь.
— Входите, входите и присаживайтесь! Вот Маринка и смена твоя пришла.
— А трудовые резервы подтянулись!
Говорит слегка простуженным и низким голосом девица, которая, нисколько не стесняясь нас, продолжает сидеть перед всеми с разведенными ногами. При этом мне как–то неудобно, и я, отворачивая лицо, вижу реакцию на эту картинку у Женьки. Она напряглась и смотрит туда, не отрывая глаз.
Интересно, она и у меня так же ее рассматривала или как? — Мелькнуло отчего–то тоскливо. Я что же ревную по–прежнему? А как же мое решение? Да! Как же мой окончательный отказ от нее? И что ведь самое противное? Ведь я же решила все для себя! Решила! А все никак… Не могу вот от всего, что с ней было отказаться вот так и просто, не получается…
— Вы сможете сами чай приготовить? Заварник и чайник на кухне, если не затруднит, сделайте нам чаек, девчонки! Мы еще минут пятнадцать и закончим. Ты не устала, Маринок? — Обращается к ней хозяйка. И только сейчас замечаю, что она из–за холста поглядывает и продолжает работать.
Мы с Женькой тыкаясь, но все быстро находим, включаем газ, чайник поставили и только теперь оглядываемся, озираемся.
— Вот это потолки… — С восхищением тянет Женька, — Метров пять, наверное. А ты у нее в мастерской видела, какой высокий потолок?
— Видела я его еще раньше, особенно вечером, когда зажигали свет и часть крыши на этом доме словно излучала свет. Наверное, эти окна, что на потолке в мастерской выходят прямо на крышу.
— Да нет, они и есть сама крыша. — Это говорит та девушка, которая уже в халате махровом и в тапочках на босу ногу входит на кухню.
— Ну, что? Получается? Отлейте воду, что же вы ее столько набухали, я так и умру, не дождусь горяченького. — Говорит, а сама нас рассматривает с Женькой.
— Наверное, не ошибусь — родственные души? Вы в каком противотанковом училище?
