На вопрос, знает ли Роман, что все-таки случилось в Лондоне у родителей, тот усмехнулся как-то криво, пожал плечами. Он вообще о них почти ничего не знал. Так получилось. Слишком успел от них обособиться, отстраниться. Я это мог себе и без рассказа представить, обычное дело. Только что два родных человека были для тебя миром, опорой, защитой, ты без них не представлял себе жизни. Вдруг оглядываешься, не понимаешь, куда все ушло. Оба с утра до вечера на работе, о которой ничего тебе не расскажут, а ты и не спросишь, все равно не поймешь, неделями в разъездах, да и когда случается вместе сидеть утром за столом, не знаете, о чем говорить, мамин вопрос о школьных отметках отзывается болезненной гримасой, лицо отца закрыто газетой «Коммерсант» или какой там еще? «Коммерсантом», скорей всего. А у тебя уже появилась своя, обособленная комната, в ней можно жить, как в автономном пространстве, начиненном обновляющейся электроникой, словно пульт космического управления, в переплетениях проводов, джунглях соединений. Что тут надо было мне объяснять? Юноша и при родителях питался где попало, в случайных кафе, в столовых, тем более после их отъезда. Денег ему оставили достаточно…
Почему они уехали так внезапно? И этого он не знал. Мог лишь догадываться, что у них начались какие-то проблемы. По мрачному настроению, по обрывочным намекам, когда случалось уловить не ему предназначенный разговор. Пробовал раз — другой что-то спросить, отвечали уклончиво, раздраженно. Нервы были напряжены, можно понять. Однажды Роман из окна увидел, как отцовской машине загородила выезд из двора другая, из нее выскочили трое в камуфляже, заставили выйти шофера. (Тут он качнул головой, опять усмехнулся чему-то. Николай, Микола. С этим шофером у него было что-то связано, с ним он общался больше, чем с родителями. Добродушный круглолицый украинец разрешал ему садиться за руль, научил водить, как не научили бы ни на каких курсах, звал с собой в свободное время погонять где-нибудь за городом. Еще не заимев прав, Рома получил там навыки чуть ли не профессионала. В машине и у компьютера был для него особый кайф.) Качнул головой еще раз. Почему я вдруг о нем?.. А. да. Отца тогда в машине не оказалось, он несколько дней не ночевал дома, что-то уже, возможно, подозревал, чувствовал. Что именно, почему — об этом Роман до сих пор мог больше догадываться. Не спрашивал, мозги слишком заняты были своим. Так как-то сложилось. Они его звали с собой, он в Лондоне уже учился полгода, в Оксфордском колледже, даже сдал там два экзамена. Нашлось бы и сейчас, где продолжить, но зачем? У нас уровень математики выше. Он даже английскую литературу знал лучше, чем его тамошние приятели. Им она была как- то не очень нужна, больше обучались составлять деловые тексты. Нет, уезжать он совсем не хотел, у него здесь уже была своя жизнь. Университет, новые знакомства, новые отношения, новое состояние ума. И предки тогда не очень-то настаивали. Думали, что ненадолго…
