— У нас, девушка, в основном играют. Публика солидная. Если насчет чего-нибудь остренького, тебе лучше к Петерсону. Через три дома отсюда.
Борис похлопал по своей сумке, процедил сквозь зубы, как учила Таина:
— Не лезь, когда не спрашивают, деревня.
Обоих сторожей ответ вполне удовлетворил, и они потеряли к нему интерес.
Через минуту он очутился в большом зале с баром и со множеством игровых автоматов, расставленных в живописном беспорядке. По инструкции ему следовало подойти к стойке и что-нибудь выпить, но ни в коем случае не спиртное. Таина сказала:
— Если ты, малыш, позволишь себе хоть глоток, тебе конец. Сам знаешь.
Конечно, он знал, как действует на него алкоголь, но вдруг почувствовал приступ веселого азарта, доселе ему неведомого. Состояние было столь приятным, что он и без вина ощутил себя как бы под мухой. Широко улыбнулся бармену.
— Что-то у вас жарковато… Пожалуйста, лимонный сок и туда капельку рома. Кажется, называется «Карацупа»?
— «Кукарача», — поправил бармен, пожилой малый с бритой головой. Он явно не испытывал желания вступать в разговор с незнакомым клиентом, быстро смешал питье, кинув туда три кубика льда, и поставил перед Борисом. Сидя на высоком табурете и помешивая с бокале тонкой пластиковой трубочкой, Интернет с любопытством оглядывал зал. Мужчины и женщины, молодые и средних лет, красивые и с печатью вырождения на испитых лицах, пьяные и трезвые, но одинаково сосредоточенные на игре — они собрались, чтобы приятно скоротать вечерок, в такое место, где все напоминало вожделенные края — Европу и Америку, — где звон металлических жетонов казался единственной реальностью, а все остальное, включая саму жизнь, было таким пустяком, о котором не стоит и говорить. Бореньке пришла в голову мысль, что не пройдет и часа, как это мистическое, недужное веселье обернется очистительным взрывом, рухнет в пучину адского огня и мало кто из беспечных игроков уцелеет… На секунду его замутило, но он тут же сказал: стоп! Какая чепуха! Эти человекоподобные существа ему совершенно чужие, да и люди ли они? Все пришли сюда с раздутыми карманами, но вряд ли хоть один их рубль заработан праведным трудом. Вон те крутые парни в замшевых пиджаках, у которых на рожах написано: подойди — и я тебе тресну! — или вон те аппетитные телки, у которых от нервного тика подергиваются не губы, а ягодицы, — или тот импозантный господин с прилипшей к ненатурально алому рту сигарой, которому прислуживают у автомата два педика в шелковых трико, — это все люди? Умница Таина, будто предвидя, что впечатлительного юношу могут охватить моральные сомнения, предупредила: это вертеп, Интерне-тушка, там сходятся вампиры и сатанисты. Живого человека там не встретишь, не найдется. Начитанный Боренька возразил: а как же сказано, не судите и судимы не будете? И на это у нее нашелся ответ. Грех не в убийстве, сказала она, а в молчаливом и равнодушном пособничестве злодеям. Если уж ты такой грамотный, малыш, это тоже цитата из Писания. И добавила с какой-то угрюмой, поразившей его страстью: каждый сам выбирает, на чьей он стороне. Выбери и ты, дружок, хотя бы в память об отце. Я уже выбрал, радостно ответил Интернет, загипнотизированный тяжелым сиянием ее глаз…
