Да! Пойди, попробуй, найди его. Где же он и где была я все это время? Да и потом, когда мне было искать?
Ну, а как же то, что ты так любишь в своей профессии? Романтика, новые люди, города… И потом, я же ведь знаю, как ты чувствуешь себя под мужскими похотливыми взглядами своих пассажиров …. Только мне не говори, что это не так! Не поверю!
Ну, может быть, и так! И что же? Как видишь, одно дело быть перед ними с их взглядами, а другое, прости уж меня за прозу, быть под ними! Наверное, это две такие большие разницы для незамужней женщины, работающей в небесах!
Вот, вот… Наконец–то в тебе проснулся нормальный бабский интерес. А кто все крутил носом? Тот не подошел, потому что он… Да, кстати, почему это тебе никто не подошел до сих пор? Как так сложилось, что ты, такая красивая, стройная, милая и такая обаятельная для пассажиров до сих пор не смогла никого обаять, нет, не в воздухе, а на земле, в постели, в конце–то концов?
Вот этот вопрос меня мучил с этого дня и до сих пор. Дома, как ни стану что–то делать, так все из рук прямо валится, а следом наваливается такая хандра…
Звоню.
— Надя, чем занимаешься? Занята? Можно к тебе на минуточку? Уж что–то одной дома тошно, скорее бы в рейс.
Потом мы с Надеждой сидим у нее на кухне, а в другой комнате возятся их дети: маленький Вася, да Элеонора, любимица ее мужа Андрея. Я сижу с ней, болтаю, а сама все никак не могу сосредоточиться, и все в другую комнату поглядываю. Нравится мне у нее, моей подруги, и дети ее такие красивые, и муж ее такой спокойный и умный, инженер Аэрофлота.
— Слушай, ты совсем не слушаешь, что я тебе рассказываю. Ты где, подруга моя? Снова в облаках? — Отмечает мою отвлеченность Надежда
— Нет, слушаю, только ты знаешь мою слабость…
— Эх, Галка, Галка! Надо тебе мужика, да завязывать тебе надо с этой твоей небесной канцелярией.
— Давно надо! Только вот…
— И никаких вот! Ты что же, так и думаешь своего Эдика делить? Знаешь, я бы на твоем месте послала бы его куда подальше! А то хитрый какой, бабский специалист нашелся… К одной бабе и спит с ней, е…, прости за слово грубое, да еще себе завел на стороне такую красивую и такую…
— Да хвати тебе уже. Сколько можно слышать одну и ту же песню. По крайней мере, хоть кто — то сноша……..меня, или как ты говоришь, что е…. — Мой оправдательный и какой–то уж больно жалкий монолог прерывает Василек, ее сынишка.
— Тетя Галя, а плавда, что все летчики смелые и ничего не боятся? Даже були?
