Она нахмурилась, явно желая, чтобы он подчинился ее приказу.
– Хорошо, ma chérie[5]. Если настаиваешь. – Он развернулся в воде так, чтобы смотреть в противоположном направлении. – Но поспеши, если не хочешь, чтобы я подсматривал.
– Лучше не надо. – Ее голос заглушила поспешно натягиваемая одежда.
– Так почему ты плаваешь тут без одежды?
– Я не думала, что у меня могут быть гости.
Он покачал головой в ответ на такую глупость.
– Раз уж я сумел к тебе подкрасться, неужели ты думаешь, что другие вояжеры не смогут?
– Потому что все они до сих пор спят пьяным сном в своих постелях.
– Но все равно существует вероятность, что кто-то тебя увидит.
Она ничего не ответила. И почему-то ее молчание лишь подстегнуло злость, зародившуюся в его груди.
– А как же индейцы? Они заполонили весь остров.
– Со мной все будет хорошо.
– Как в то утро, когда я оторвал пальцы того британца от твоего горла?
– У тебя нет права злиться на меня, Пьер.
– Почему? – Он развернулся к ней лицом, не беспокоясь о том, что она могла не успеть одеться. Но она уже натянула юбку и верхнюю рубашку, которые липли теперь к ее влажной коже и мокрому нижнему белью. – И почему бы тебе не быть осторожней?
Она потянулась за капором, но уперлась руками в бока и уставилась на него.
– К твоему сведению, я тайком носила еду твоей матери. Без этих моих визитов каждое утро она давно умерла бы от голода.
Злой ответ умер на его губах, пронзенный острым клинком вины, терзавшим Пьера со времени возвращения на остров. Если бы он остался тут на зиму, он смог бы позаботиться о матушке, а Анжелике не пришлось бы так сильно рисковать.
Сердито выдохнув, Пьер снова нырнул и поплыл к берегу. Ледяная вода обжигала щеки.
Тяжелый запах недавно оттаявшей земли заполнил его ноздри. Привкус вины так и остался на языке.
Не его вина, что матушка чуть не умерла от голода. Он не знал, что она ослепла и больше не может о себе позаботиться. И не предполагал, что ситуация с едой на острове стала настолько отчаянной.
Но готов ли он отказаться от дикой чащи и вернуться на остров заботиться о ней? Сможет ли он пожертвовать своей бригадой, своими мехами, своей жизнью, которую он так любил? Нет, он не мог бросить бригаду.
В Европе пушных зверей истребили почти полностью, а потому британцы стремились взять под контроль пушную торговлю Северной Америки. За каждую шкурку они платили хорошие деньги.
Последние несколько лет торговли были для Пьера прибыльными. Он набрал немало каноэ и был признанным вожаком почти полусотни человек.
