руками старался размять голенища.
Шура неторопливо знакомилась с фабрикой. Побывала в
сортировочном и моечном цехах, внимательно рассмотрела незнакомые
машины. Верхний, светлый этаж здания оценила как «скучный»: там
сидели одни начальники – директор фабрики, секретарь партийной
организации, председатель профкома. Они не интересовали сестру. Как и
веселый комсомол, в ряды которого она так и не вступила. Наверное,
потому, что отец по-прежнему неодобрительно, а порою и резко
отрицательно говорил о современной шумной, «безалаберной» (по его
мнению) молодежи. Для него комсомольцы и пионеры – «болтуны» и
«бездельники», не умеющие и не желающие серьезно исполнять нужные
дела. Мужчин – рабочих на фабрике – мало (начальники – не мужчины).
Шура видела их редко. Лишь иногда из низкого дальнего здания котельной
выбегали грязные, с сажей на лице и руках кочегары, чтобы подышать
свежим воздухом. В катальный цех заходили лишь «чистые» рабочие –
ремонтники и электрик: они проверяли станки и электропроводку.
Женщины встречали мужчин весело – насмешливо: пришедшие на
некоторое время отвлекали катальщиц от шумной однообразной работы.
На пять - десять минут в цеху наступала радующая всех тишина:
проводилась проверка станков и приборов.
8
Все случилось, как всегда, неожиданно. Шура познакомилась и
подружилась с молодой, как она, работницей, Полиной (Полей), дочерью
известного в городе бондаря Шишонкова. Его небольшая мастерская на
бывшей Мостовой (недалеко от Чагана) улице всегда привлекала
мальчишек: летом они толпой стояли около открытой двери и
внимательно наблюдали за тем , как немолодой мастер работает
деревянным молотком (киянкой): он делал не только бочки и ушаты, но и
санные полозья, конские дуги, «клещи» для хомутов и пр. Даже в годы
95
«решительного наступления» власти на частное предпринимательство
ремесленник сумел сохранить свою мастерскую, превратив ее в отдел (цех
) городской ремонтной артели.
Район, где жил и работал бондарь, пользовался шумной известностью
в городе. «Чаганские» ребята, веселые скандалисты, азартные любители
уличных игр и активные участники массовых драк, старались доказать
свою особенность и независимость от ребят других городских районов
(«мы - сами по себе»).
