закончила начальную школу. Да и закончила ли? Просто учительница
пожалела тихую, скромную, работящую девочку.
Позже, будучи взрослой, Шура не раз с душевным надрывом в голосе
и со слезами на глазах, не скрывая чувства обиды, вспоминала, как хотела
учиться в школе, а отец отправлял ее на бахчу или на базар, где она,
подросток, торговала арбузами и дынями. Моя сестра, наверное, могла бы
произнести горькую фразу: «У меня в детстве не было детства, а была
только одна работа». К сожалению, в этих словах выражена горькая
правда ее многих (и не только ранних) лет.
6
Положение нашей семьи в начале 1930-х оставалась таким же
трудным, сложным, каким оно была и в предыдущие годы. Городские
огородники и бахчевники, как и владельцы скота, попали под
91
дополнительный налоговый пресс. Чиновники из финансовой конторы
более жестко и внимательно, чем прежде, следили за ними и всегда знали,
кто и что производит, обрабатывает и продает. Власти старались отправить
городских казаков-бахчевников в совхозы и колхозы типа пригородного
«Коминтерна» как бы по их доброй воле. Но «коллективное хозяйство»
отца не интересовало. Покинув рыболовецкую артель и возвратившись в
Уральск, он купил на заработанные деньги лошадь (для детей – Сивый) и
теперь, как прежде, каждое утро отправлялся на биржу.
На бывшей Туркестанской площади в ожидании клиентов,
выстраивались десятки подвод и дрожек. Найти работу не всегда
удавалось. И, простояв весь день на бирже, сердитый отец нередко
возвращался домой без единого рубля в кармане.
Наша семья (в ней уже четверо детей: в 1930-м году на свет появился
я) не считалась бедной. Родители никогда (в присутствии детей) не
говорили о денежных трудностях, но знали, что они могут всегда
возникнуть. И все же отец не допускал мысли о том, что е г о семья может
быть «хуже других». Он заранее искал и находил выход (порою сложный,
жесткий ) из возникающей нелегкой ситуации.
Так, не слушая возражений мамы, не обращая внимания на просьбы и
слезы дочери, он настоял на своем неожиданном предложении. Впрочем,
его слова все следовало пониматься не просто как предложение или совет,
но как твердое, единственно верное и нужное семье решение. С ним были
обязаны соглашаться и мама, и Шура. Прежде всего дочь, так как план
отца имел прямое отношение к ней. Жесткие слова отца определили
