митингах и собраниях. Но старших братьев политика не интересовала. У
них были свои, нужные дому и семьям дела. Ранней весной Иван и Степан
вновь уехали из дома. Недалеко от Новенького, в Широкой лощине они
распахали большой участок: «...пусть каждый займет и обработает свою
долю».
Рядом находилось небольшое озеро, где мой будущий отец иногда
ставил сети и ловил «мелочь» ( плотва, окунь, язь и пр.) для кошки или
небольшой ухи.
Вслед за ним на бахчу отправилась мама с детьми: она не хотела
оставаться в тесном доме. Жизнь в поле была привычно тяжелой: с утра до
вечера все заняты делом. Работа находилась для каждого... Даже для
малолетней дочери. Она стала нянькой при болезненном брате: забавляла,
успокаивала, переодевала, кормила укладывала спать и пр. Отец, однако,
решил, что у девочки остается «лишнее» время, и ее нужно обязательно
занять «настоящим делом»: он привез из города небольшую мотыгу,
сделанную специально для Шуры. Теперь дочь копалась на своем участке
рядом с семейной «лачужкой». Так начиналась трудовая жизнь моей
сестры, – жизнь, о которой позже она вспоминала со слезами на глазах , с
чувством горечи и обиды в душе.
Мама не могла заниматься делом в полную силу. Хотя прошло около
двух лет после смерти младенцев-двойняшек, она еще не пришла в себя:
постоянно вспоминала их выразительные темные глаза и нежные щеки,
мягкие пальчики и пухлые ножки. И продолжала задавать себе
мучительные вопросы, на которые, как и раньше, не находила ответов.
73
Но все же на бахче мама чувствовала себя значительно лучше и легче,
чем дома. Ее радовало, что три-четыре месяца она будет находиться рядом
с мужем и детьми. Пожалуй, именно здесь, в поле, мама видела в себе
самостоятельную и настоящую хозяйку. Дома она уставала от постоянного
многолюдья и душной тесноты, когда нельзя ни поговорить с мужем и
детьми, ни отдохнуть в своей комнате. Да и можно ли было назвать
комнатой тот угол, в котором ютились и взрослые, и дети?.. На бахче
всегда царили спокойствие и свобода, дела исполнялись неторопливо,
каждая вещь на своем месте, никто ее не тронет. В жаркий полдень можно
полежать в холодке. И работа совсем не в тягость, когда над душой никто
не стоит. «В охотку» иногда занималась прополкой арбузов и дынь,
постоянно – сбором вороняжки (черный паслен), ухаживала за коровой и
