— Это обозначает степень запущенности малярии. Четыре креста — когда склеивают ласты. Завтра к полудню у вас будет четыре креста…
Некоторое время отец переваривал ситуацию.
— Так. Что мы можем сделать?
— Надо звонить в Луанду, чтобы за вами выслали самолет. Они так делают, вы ведь важная персона.
— У нас нет телефона, — мрачно ответил отец, — Этот долбанный генерал, который в свое племя умотал, сейчас по саванне голышом с копьем бегает, а телефон у него вместо красивой безделушки болтается на шее. Какие еще есть варианты? Ближайший город у нас какой?
Переводчик немного задумался:
— Ближайший — Лубанго. До него стовосемьдесят километров.
Отец тихо выругался. Он помнил, как совсем недавно он вместе с охраной ехал чуть более сотни километров больше девяти часов. В Анголе, особенно на периферии, все дороги или взорваны, или заминированы. Даже на КамАЗе не везде можно проехать. Только на танке разве что.
— Так тоже не пойдет. Предположим мы управимся с дорогой за двенадцать часов, найдем телефон и позвоним. Пока там примут решение, пока вышлют самолет, пока меня доставят в госпиталь… Лечиться будем здесь! Переводи этому, как его, доктору.
Денис обернулся и перевел врачу:
— Ты где учился?
— Нигде.
— Вообще нигде? Ты не учился в СССР?
— Нет, — пожал плечами шаман.
— Может быть, ты учился во Франции? У тебя есть вообще медицинское образование?
— Нет. Мой дед лечил, отец лечил, теперь я лечу.
— Ты умеешь лечить малярию?
— Да, но его лечить не буду, — Шаман указал пальцем на лежащего на носилках отца.
— Почему? — нахмурившись, спросил отец.
— Мои лекарства только для черных, — важно сказал шаман и сложил на груди руки.
— Вот как? Денис, переведи–ка этому расисту, — сказал отец, поднял автомат и отстегнул рожок, — Видишь патроны?
Шаман кивнул, не меняясь в лице. Полковник Крокодил усмехнулся в усы и передернул затвор, все так же лежа на носилках. Наставил ствол на негра:
— Я считаю до трех, переведи ему, Денис. Я считаю только до трех, потом начинаю стрелять. Мне терять нечего и я заберу тебя, старик, с собой, если ты не станешь меня лечить.
Дождавшись, пока сказанное дойдет до негра, отец положил на спусковой крючок палец и веско сказал:
— Раз! — у негра стали округляться глаза. Он понял, что белый вовсе не намерен шутить.
— ДВА! — усилил давление Крокодил.
Шаман сдался:
— Хорошо, хорошо!!! Хорошо! Не стреляй, я буду лечить! Только ты должен написать мне расписку, что если ты умрешь, или станешь инвалидом, то не имеешь ко мне никаких претензий!
