Закончив разговор, Соловей с сердцем бросил трубку. Сделал несколько шагов по коридору, заглянул на кухню и снова прошелся по коридору.
— Ты хотел мне что–нибудь сказать? — вышла Софья Григорьевна из кухни. Она держала в руках стакан с кефиром.
— Я всегда говорил, что не надо взлетать высоко. Каиров взлетел слишком высоко. Я знаю, что это такое. Я еще в детстве, когда мне было двенадцать лет, поднимался на вышку городской купальни. Снизу на тебя все смотрят, внизу галдят: прыгнет или не прыгнет? А что, если сорвется — вот будет потеха! Но это еще не главное. Там, вверху, существует зависимость: чем выше, тем меньше места. Вот что важно. Каждый хочет примоститься поудобнее, покрепче схватиться за поручни. Кому хочется лететь с большой высоты?..
— Рома, ты говоришь загадками. Борис Ильич не занимает чужого места, он известный в научных кругах человек.
— Вот–вот, известный. О! Он очень известный! Рома развел руками, словно хотел сказать: «Его знает весь мир». И продолжал:
— Но спросите вы у меня, какой он ученый!..
— Рома, ты несправедлив к Каирову. Борис Ильич наш приятель.
— Знаю, знаю — не волнуйся. Мне просто противно, когда человек слишком не похож на себя. В другой раз я и сам себе становлюсь противен. Но я честен, не надеваю маски и не дурачу людей. Все знают, чего хочет Соловей и чего он стоит. Я тоже это знаю и не лезу в облака. Я помощник, и это моя профессия. Он думает, что я неудачник и дурак. Да, да, да!.. — остановил Соловей жену, пытавшуюся ему возразить. — Люди, подобные Каирову, высоко задирают нос. Они слишком рано начинают верить в свое превосходство над всеми другими. Получают должности, звания и тотчас забывают, какими путями они это сделали. Я знаю многих Каировых, и все они такие. Ну ничего, пусть Рома для них неудачник. Когда им припекает одно место, они бегут к Роме. Все бегут, все!.. Каиров даже мне говорит одно, а думает другое. Рома Соловей для него неудачник, Рома Соловей неуч. А как только припечет — Рома, помоги!..
— Но ты не откажешь Каирову в помощи, — заговорила Софья Григорьевна, — ив голосе ее слышалась просьба. Она осторожно поставила кефир на тумбочку возле койки мужа. — Вы так давно с ним знакомы.
Соловей с усилием улыбнулся, нежно похлопал жену по щеке. Потом чинно, не торопясь лег в постель. Софья Григорьевна поправила под головой мужа подушку, дернула включатель ночного бра и тихо удалилась в комнату, где спал ее Мишенька.
Утром, собираясь на службу, Соловей не вспомнил о Каирове, будто и не было звонка из Степнянска, но едва пришел в Комитет, тотчас же позвонил редактору степнянской газеты.
