Но вот какое заключение сделала комиссия, приезжавшая из Москвы: «Работы инженера Самарина заслуживают самой высокой оценки. Схема малогабаритной счетно–решающей машины основана на уже существующих образцах, но оригинальная компоновка узлов, добавление новых механизмов и секций позволили изобретателю сообщить портативному недорогому аппарату большую разрешающую способность. Если же А. Ф. Самарину в содружестве с учеными московского института удастся завершить свои работы и применить в машине сверхчистые проводники, то мы получим аппарат, значение которого выйдет далеко за пределы угольной промышленности».
Министр жестом прервал оратора:
— Товарищ Самарин! Вы слышали, что утверждают москвичи? Наконец, у нас есть результаты испытаний на «Зеленодольской». Почему вы не предлагаете машину к сдаче?
Самарин поднялся. Отвечать не торопился.
— Московские эксперты ошиблись: машина не готова, — сказал он хрипловатым от волнения голосом.
Самарин хорошо знал, на что идет. Скажи он здесь, что машина готова, что ее можно предлагать в серию, — работы по Советчику диспетчера тотчас бы прикрыли. И тогда бы у него и у московских ученых появились новые трудности в проведении опытов со сверхчистыми проводниками. Этого боялись москвичи, этого боялся и Самарин.
Министр опустил над столом седую голову. И смотрит исподлобья. В зале тишина: все ждут грозы.
— Вы любопытный человек, товарищ Самарин. — Извините, чудак, не понимающий элементарных вещей. Мы говорим: ваша машина устраивает нас и в нынешнем виде. Для ее окончательной доводки мы подключим институт, заводы. Вам будет выдано авторское свидетельство, крупное вознаграждение. Мы представим вас к Ленинской премии. А вы говорите: не готова. Ну? что же вы нам скажете теперь?
— Мне надо над ней работать, — повторил Самарин.
Министр некоторое время сидел в прежней позе. Потом медленно поднялся, стукнул по столу тыльной стороной ладони:
— А я говорю: она готова!.. Англичане не дураки! Они не станут выбрасывать свои фунты на ветер!
Самарин привстал от удивления. «Сэтби? Конечно, это его работа».
Каиров вытянул шею.
Министр вынул из папки лист, тряхнул над головой:
— Вот оценка вашей машины: Англия отваливает за нее миллионы. А что я могу ответить на запрос торговой палаты?
Добросклонов снова тряхнул листом и сунул его в папку.
Дело для Андрея принимало неожиданный оборот.
Все карты его были биты, надо было делать другую ставку. Хитрить он не умел. Пошел прямо: Выложил все: и почему он упорствует, и как тревожится за судьбу опытов. А когда сбивчиво и взволнованно договорил последнюю фраз, в зале наступила какая–то особая, застывшая тишина.
