— Всю ночь видел сон, будто министерство не утвердило институтский отчет, — сказал, подавая руку Пришельцевой, а затем Леону.
Пришельцева вынула папиросу и, хотя она только что бросила окурок, вновь закурила. Желтые глаза округлились и заблестели, будто изнутри их подсветили электричеством.
Директор пропустил Пришельцеву в дверь, сам прошел за ней, а вслед за ними проследовал Папиашвили.
Они медленно поднимались на третий этаж.
— Осиротить нас решили? — сказала Пришельцева.
— Как? — не понял директор.
— Каирова отпускаете. Напрасно, напрасно. Институт, можно сказать, вырастил человека, до академика довел…
— Как? И академик уже? — воскликнул директор, но тут же осекся. Ему было неудобно показывать свою неосведомленность.
Шли молча. Леон в восхищении покачивал головой. «Ну, шельма!.. Пугает директора: знай, мол, с кем имеешь дело — не вздумай написать Каирову плохую характеристику. Ну, шельма!..»
2
Старинная люстра, расплескав хрусталь, заливает светом зал заседаний. Полсотни человек сидят в дубовых креслах, одиннадцать за столом и один на трибуне.
Заседает коллегия только что созданного Министерства угольной промышленности республики.
На трибуне — молодой человек. Он говорит:
— Топливный комитет возвратил совнархозовский проект автоматизации новых шахт — в нем много ручного труда, не предусмотрены автоматизированные процессы.
Сидящий в центре министр — он был председателем совнархоза — Иван Иванович Добросклонов перебивает оратора:
— А институт изгоняет электроников.
С откровенной неприязнью смотрит министр на Каирова, сидящего в ближнем ряду, и в знак согласия кивающего головой.
Перед самым заседанием Борис Ильич предпринял неожиданный и дерзкий маневр: он написал докладную в обком, в которой обвинил ныне покойного директора института в роспуске группы электроников. С присущим ему красноречием Борис Ильич живописал гонение, устроенное «талантливому инженеру–самоучке» (почему самоучке?) бывшим директором института и предлагал немедленно возобновить работы по созданию шахтной электронной автоматики.
— Мы имеем струги–автоматы, — говорил докладчик, — но струги могут рубить уголь, транспортеры доставлять его в откаточный штрек, а дальше?..
— Дальше ручками да ножками, — бросил реплику Каиров.
Оратор не возмутился бесцеремонной репликой Каирова, он даже не взглянул в его сторону и с прежним бесстрастием продолжал:
— Инженер Самарин создал электронную машину — Советчик диспетчера. При испытаниях на шахте зеленодольцы убедились, что она на двадцать процентов увеличивает производительность угледобычного струга. Но странное дело: институт вместо того, чтобы продолжать работы по электронике, прекращает их. Да и сам изобретатель занял непонятную позицию: он не хочет предъявлять машину к сдаче, утверждает, что она еще не готова.
