— Но и вы, господа, помогите мне в будущей войне с руа франков, — кинул я пробный шар.
Четверть миллиона мараведи с Бискайи я уже слупил, надо, чтобы и эти перцы раскошелились за разрешение закончить их феодальную войну в свою пользу.
— Сто тысяч мараведи мы готовы передать вам сразу после ваших клятв под Отчим деревом, — торжественно произнес дон Фернандо обволакивающим баритоном, словно осыпал меня золотыми монетами.
Видимо, я зримо скривился от такого «щедрого» предложения, потому что третий делегат поспешно добавил:
— Это только единовременно, сир. А до Рождества мы обязуемся вам дослать еще четыреста тысяч мараведи серебром. Мы более богатая страна, чем Бискайя, — добавил он не без гордости.
А я прикинул, что эти четыреста тысяч они за это время отберут у Гамбоа. Но не все ли мне равно? Деньги не пахнут, а для войны, как сказал двести лет тому вперед граф Раймондо Монтекукколи, нужны всего три вещи: деньги, деньги и… деньги.
— Таможня в портах? — спросил я, припоминая свои бодания с хунтерос Бискайи.
— Это, сир, как всегда по обычаю. Ваша доля будет вам отправляться раз в три месяца, — подтвердил дон Мартин. — И еще, сир. Мы подобрали вам два десятка толковых сирот в возрасте от семи до десяти лет в вашу Картографическую школу. Вы их примете?
— Это действительно сироты? Не детки хитрых родителей, решивших получить для своих чад бесплатное образование?
— Право, сир, это необоснованные подозрения, — возмущенно заявил дон Оньяс.
— Ну если так, то я предупрежу в Дьюртубие — их там будут ждать. — И добавил, широко улыбнувшись: — Я считаю, что за это стоит выпить вина, кабальеро.
Торжественное богослужение в соборе, принесение мною клятв под дубом и поцелуйный обряд обмусоливания моих рук прошли в штатном режиме без задержек и накладок. Несколько чопорно. Но все такие церемонии везде обладают чопорным характером. Где больше, где меньше. Такова натура людей.
Как только вельможный народ начал рассасываться с площади, с песнями ввалились в Гернику нанятые мною хинеты. Через полтора суток после нас и без валлийских стрелков.
— А где мои валлийцы? — спросил я Алехандро Ибаррури, встретив свое войско на площади.
— Ушли с обозом в орденский замок, сир, — хитро улыбнулся баск.
— Все же вы разграбили это разбойничье логово? — скорее констатировал я, чем спросил.
— Сир, не бросать же бесхозное добро посреди леса… — хозяйственным тоном пояснил Алехандро, — тем более вы же сами приказали нам разрушить башню и стену… А там такие интересные захоронки обнаружились… — приподнял он брови в удовольствии. — Опять же жены каторжников напросились уйти вместе с мужьями — мы не нашли сил им отказать. Ну и остальную челядь, которая оставалась там, мы тоже забрали — не пропадать же им с голоду. Скот, повозки… там теперь только груда камней осталась. Пришлось постараться…
