Надо отметить, что не все слуги предали своих хозяев. Большая их половина просто отказалась отвечать на наши вопросы, хотя видели, что толстые нижние сучья большого дуба, под которым шло судилище, валлийские стрелки привычно превращали в виселицу захваченными в их же замке веревками.
Главарем в этой разбойничьей шайке неожиданно оказалась дама. Весьма симпатичная особа лет под сорок, одетая в новый бархатный роб и шелковый платок. Властная, но довольно истеричная. Двое других благородных пленников были ее сыновьями. Оба — кабальеро. Оба из рода Гамбоа. Отец их погиб в «войне банд», и руководила всем мамаша. В том числе и разбоем, хотя сама на дело из замка не выезжала.
Проезжавшие путники, которых оставленный нами заслон стопорнул во время нашего захвата замка, усиленно возмущавшиеся учиненным произволом, после нашего приезда активно втянулись в роль судебной публики, создавая не только соответствующий эмоциональный настрой во время судоговорения, но и будущую пиар-акцию справедливого меня в окружающих землях. Для чего я и отдал такой приказ, уезжая в предгорья. А что следы затопчут, то это была отмазка для местных.
Сегодняшние убийства крестьян были вызваны активным сопротивлением главы семьи и громкими криками его матери, которая никак не хотела успокаиваться и молча идти в плен.
Жена убитого крестьянина, на коленях рыдая на телом убитого мужа, именем Богородицы и Сантьяго требовала от суда справедливости и возмездия. Две ее дочурки — близняшки лет тринадцати — просто плакали за ее спиной, разрывая нам сердце своим горем.
После короткого совещания сьер Вото выдал вердикт:
— Кавалерственный суд постановил: лишить обоих молодых Гамбоа золотых шпор и соответственно звания кабальеро за поведение, неприличествующее этому высокому званию. Убитая крестьянка была вдовой, а каждый из них в свое время клялся быть «защитником слабых, вдов и сирот».
Хинеты натаскали от лошадей и мулов кучу навоза.
На эту кучу положили щит одного из молодых кабальеро гербом вверх.
Поочередно поставили их на этот щит, и Марк своим топором срубил с их сапог «репьи» золотых шпор.
Публика ахнула.
После чего Марк по приказу сьера Вото порубил этот щит на щепки и воткнул эти остатки в навоз.
— Кавалерственный суд закончен, — провозгласил сьер Вото. — Что дальше делать с этими представителями подлого сословия, пусть решает самый высокий сеньор из нас.
Все обернулись на меня. Точнее, на корону моего шлема.
