Читал я эти послания, сидя в кресле на полуюте баркентины во время ее разгрузки. Раньше было некогда.
Вечером, когда улеглись страсти с вооруженным противостоянием, то ураганом прокатилась по Дьюртубие грандиозная совместная пьянка. Негрилы бастарда с моими стрелками квасили во дворе. Рыцари и оруженосцы — со мной в трапезной. Но нализались все одинаково.
Винные подвалы от бывшего барона тут остались большие. А тут еще и отходняк у всех.
Даже шут что-то на половине вечера стал клевать носом и забил на работу. Стареет Франсуа.
Караул несли малопьющие амхарцы.
Но до того мы повторили торжество с факелами, которое устраивали для шевальер Аиноа. Бастард д’Арманьяк под собственным «крестильным» именем на коленях вручил мне это обширное графство и получил его же из моих рук обратно. Принес мне тесный оммаж, что не будет у него другого сеньора, нежели король Наварры. И клятва верности после этого также была произнесена честь по чести, но уже лично мне. Все как положено. Теперь у меня есть все юридические права забрать Арманьяк у Паука. Я законный сюзерен, а руа франков — подлый захватчик, распоряжающийся на этой земле долгие восемь лет.
Бастард, будто он действительно местный житель, рожденный в Лектуре, просиял, услышав из моих уст:
— Встань, Жан, конде д’Арманьяк шестой этого имени.
И каперский патент я выдал, как без него? Даже два. Первый — лейтенанту фон Лому, который оказался шотландцем Вильямом Логаном. А второй — штурману, или, как баски говорят, — пилоту баркентины фламандцу Веренвену. Мне пергамента не жалко. Лишь бы Пауку от этого было кисло.
Разошлись все далеко за полночь, но поговорить наедине с бастардом больше не получилось.
Утром выбивали похмелье фехтованием. Бастард устроил мне мастер-класс. И в конце сказал по-тихому, чтобы другие не слышали:
— Я думал, что ты лучше фехтуешь. С таким-то учителем? Самим Понсом де Перпиньяном…
Пришлось рассказывать про бой со скоттским бароном и совсем разные проявляющиеся умения у меня в драке при сознании и в драке при состоянии берсерка, когда действует только тело, отключая мозги. На что бастард заметил, что это тяжелый случай. Но главное, что его порадовало, — умения, вбитые в меня Понсом, у тела сохранились, и он предложил в будущем потягаться с ним именно в этом безбашенном состоянии.
— Впрочем, в реальном бою это, должно быть, и неплохо, — заключил он. — Тело реагирует на все гораздо быстрее, чем мозги. Не зря же в боевой подготовке вбивают рефлексы в солдат до автоматизма. Чтобы охреневшие от страха мозги в бою не тормозили.
