Он заговаривает первым.
– Это не то, что ты думаешь, Лара Джин; это, действительно, не то.
Мне требуется минута, чтобы собраться с мыслями, связать их в нечто, что образует хоть какой-то смысл.
– Когда мы только начали все это, я была по-настоящему счастлива просто быть дома с сестрами и папой. Это было приятно. А затем мы начали тусоваться, и это было похоже на…. как будто ты вывел меня в этот мир. – При этих словах его взгляд смягчается. – Сначала было страшно, но потом мне это тоже понравилось. Часть меня хотела просто остаться с тобой навсегда. Я бы легко могла это сделать. Я могла бы любить тебя вечно.
Он пытается заставить себя говорить веселым голосом.
– Тогда просто сделай это.
– Не могу. – Я делаю судорожный вдох. – Я видела вас двоих. Ты держал ее; она была в твоих объятиях. Я все видела.
– Если бы ты все видела, то знала бы, что это было совсем не то, о чем ты говоришь, – начинает он. Я просто гляжу на него, и его лицо вытягивается. – Ну же. Не смотри на меня так.
– Я ничего не могу с собой поделать. Только так я могу смотреть на тебя прямо сейчас.
– Я нужен был сегодня Джен, так что я был там ради нее, но просто как друг.
– Бесполезно, Питер. Она уже давно заявила на тебя свои права, и для меня здесь просто нет места. – Мое зрение становится туманным от слез. Я утираю глаза рукавом куртки. Не могу больше находиться здесь, рядом с ним. Слишком больно смотреть на него. – Знаешь, я заслуживаю лучшего, чем это? Я заслуживаю… я заслуживаю быть чьей-то девушкой номер один.
– Ты и так ей являешься.
– Нет, не являюсь. Она – да. Ты все еще защищаешь ее, ее тайну, что бы это ни было. Но от чего? От меня? Что я вообще ей сделала?
Он беспомощно разводит руками.
– Ты забрала меня у нее. Ты стала для меня самым важным человеком.
– Тем не менее, это не так. В этом все дело. Она – самый важный для тебя человек. – Он бормочет и пытается отрицать, но это бессмысленно. Как я могу ему верить, когда правда находится прямо передо мной? – А знаешь, откуда я знаю, что она самый важный человек для тебя? Ты каждый раз выбираешь ее.
– Бред собачий! – взрывается он. – Когда я узнал, что это она сняла то видео, я сказал ей, что если она еще хоть раз причинит тебе боль, то мы прекратим общаться. – Питер все еще говорит, но я не слышу больше ни одного слова, что слетают с его губ.
Он знал.
Он знал, что Женевьева была той, кто выложил это видео; он знал и ничего мне не сказал.
Питер больше не говорит; он пристально рассматривает меня.
