Питер издает раздраженный вздох.
– Ты хотя бы придешь в пятницу на мою игру по лакроссу?
Его игра по лакроссу! Это идеальное место, чтобы убрать его. Я стараюсь сохранить голос ровным и спокойным, когда говорю:
– Я не смогу прийти. У папы свидание, и ему нужно, чтобы я присмотрела за Китти. – Ложь, но Питер об этом не знает.
– Ну, а ты не можешь взять ее с собой? Она просилась пойти на одну из моих игр.
Я быстро соображаю.
– Нет, поскольку после школы у нее урок фортепьяно.
– С каких это пор Китти играет на фортепьяно?
– На самом деле, недавно. Она услышала от нашей соседки, что это помогает дрессировать щенков, это их успокаивает. – Я кусаю губу. Купится ли он на это? Я спешу добавить: – Обещаю быть на следующей игре, несмотря ни на что.
Питер стонет, на этот раз еще громче.
– Ты убиваешь меня, Кави.
Скоро, мой дорогой Питер.
Я удивлю его на игре: я вся наряжусь в цвета нашей школы, и даже нарисую на лице его номер. Он будет так рад меня видеть, что ничего не заподозрит!
Я не могу до конца объяснить, почему эта игра в Ассасинов так важна для меня. Я знаю только то, что с каждым днем все больше и больше хочу победить. Да, мне хочется побить Женевьеву, но дело не только в этом. Возможно, я хочу доказать, что тоже изменилась – я не мягкая маленькая зефирка, во мне есть боевой дух.
После того, как мы с Питером вешаем трубки, я пишу свою идею Джону, и он предлагает отвезти меня на игру. Она пройдет в его школе. Я спрашиваю, уверен ли он, что не против проехать весь этот путь, чтобы забрать меня, и он отвечает, что увидеть, как выбьют Кавински, будет тогостоить. Я чувствую облегчение, ведь последнее, что мне нужно, так это заблудиться по пути туда.
***
В пятницу после школы, я спешу домой, чтобы подготовиться. Я переодеваюсь в цвета школы – светло-голубую футболку, белые шорты, белые со светло-голубым полосатые гольфы, вплетаю в волосыголубую ленту. Рисую на щеке большую цифру 15 и обвожу ее по контуру белой подводкой для глаз.
Я выбегаю на улицу, как только Джон подъезжает на нашу подъездную дорожку. На его глаза низко натянута старая выцветшая бейсбольная кепка Ориолс. Он разглядывает меня, пока я забираюсь внутрь.
Улыбаясь, Джон говорит:
– Ты выглядишь как болельщица.
Я постукиваю по козырьку его кепки.
– Одно лето ты вроде носил ее каждый день.
Выезжая с подъездной дорожки, Джон улыбается, будто у него есть тайна. Это заразительно. Теперь я тоже улыбаюсь, и даже не знаю почему.
