Мы снимаем обувь перед комнатой Йуми и проникаем внутрь. Особенно тут нечего рассматривать. Самое привлекательное — это огромное окно почти во всю стену, которое, правда, выходит на свалку битых автомобилей. Старый потертый ковер выглядит так, будто по нему ходили толпы студентов, скитающихся по всему свету и нигде надолго не задерживающихся. Обогревается пространство электрическим камином с двумя спиралями.
Йуми живет в настоящих трущобах. Правда, в комнате Йуми это ощущение немного притупляется благодаря стараниям девушки. Она украсила отклеивающиеся от стен обои фотографиями. Куда ни глянь — повсюду снимки смеющихся японок, задорно демонстрирующих поднятые вверх руки с выставленными одновременно указательными и средними пальцами. Одна круглолицая красавица со скромной улыбкой встречается чаще остальных.
— Моя младшая сестра, — кратко поясняет Йуми.
Меня глубоко трогает забота Йуми о своем жилище, а также ее попытки превратить эту холодную коробку, сдаваемую внаем, в некое подобие уютного домашнего гнездышка. Имея в своем распоряжении лишь теплые воспоминания о близких и стопку фотографий, эта девушка постаралась сделать все возможное, чтобы духовно согреть подобную дыру.
Йуми зажигает ароматическую свечу, включает радио, настроенное на станцию «Джаз-FM», и раскатывает матрас. Выясняется, что он занимает почти всю площадь пола.
Мы стоим с Йуми напротив друг друга, и я понимаю, что начинаю нервничать. Затем говорю:
— У меня ничего нет.
— Это неправда, — возражает она. — У тебя доброе сердце. Приятная улыбка. Ты умеешь шутить, и мне это нравится.
— Нет, я имел в виду совсем другое, — смущаюсь я. — У меня нет… презервативов.
— Ах, это… По-моему, у меня есть.
— И у меня не было женщины. Ну, то есть после жены, я хотел сказать.
Она дотрагивается до моего лица и мягко произносит:
— Все будет хорошо. Все будет хорошо, что бы ни произошло.
Именно это я и хочу услышать от нее. Я стараюсь не спешить. Мои движения неторопливы. И хотя Йуми очень сильно отличается от Роуз, все же с ней мне гораздо лучше, чем я мог бы предположить. Ее тело удивительно молодое и потрясающе гибкое, а сама она такая сладкая и нежная в любви. Она улыбается, глядя, как сильно я возбужден, но мне от этого почему-то хуже не становится. С Йуми я чувствую себя замечательно во всех отношениях.
Потом, когда все заканчивается, она прячет лицо, трется щекой о мою щеку, смеется и называет меня своим любимым учителем. Она говорит: «сэнсэй» — и прижимает меня к себе с силой, которая меня немало удивляет. Я тоже смеюсь и все никак не могу прийти в себя. Мне хорошо и спокойно. Как же мне повезло!
