Роуз вытянула в мою сторону палец, и тут я увидел, что потерял балластный пояс. Продолжая цепляться за меня, Роуз в отчаянии отколола ребром ладони от кораллового рифа большой кусок и сунула его мне в руку с тем, чтобы я стал тяжелее. Но мои пальцы были изодраны кораллами, и я не смог удержать ее спасительный дар, который почти сразу же выскользнул из онемевшей руки.
Я снова посмотрел на стрелку манометра. Воздуха в баллоне фактически не оставалось. Роуз воткнула мне в рот свой запасной загубник, но и это почти не помогло, поскольку ее баллон тоже практически опустел. Мы оба начали задыхаться от нехватки кислорода.
Роуз коснулась рукой моей головы.
В следующую секунду мы оторвались от кораллового рифа.
Я начал подниматься навстречу свету, а Роуз, напомнившая мне в тот момент астронавта, потерявшегося в космосе, медленно исчезла в темноте, простирав шейся словно в саму вечность. Воздушных пузырьков рядом с ней уже не было.
Я смотрел в ту сторону, где видел ее в последний раз, и из моих глаз брызнули слезы. Внутри расколовшейся маски они смешивались с кровью, лишая меня возможности видеть хоть что-нибудь вокруг. Я попытался позвать ее по имени, но не смог выдавить ни звука.
Она была смыслом всей моей жизни…
Первое, на что я обращаю внимание, увидев ее, — это одежда.
Черный плащ расстегнут, и потому я имею возможность рассмотреть ее модную кофточку, короткую юбку и черные колготки. Обута она в меховые полусапожки на высоком каблуке. По-моему, я где-то слышал, что их называют «кошкины лапки». Можно подумать, что она собирается хорошо провести вечер в клубе, правда, не в центре города, а где-нибудь на глухой окраине. И что еще сразу бросается в глаза, так это ее лицо с толстым слоем макияжа, неестественно длинные ресницы и ярко накрашенные губы. Кожа у нее бледная, а волосы светлые. Но корни уже отросли, нужно бы подкрасить. Через колготки, конечно, трудно разглядеть, но мне кажется, что на одной лодыжке она носит браслет-цепочку. Во всяком случае, не исключено. Она симпатичная, но уж очень у нее уставший вид. Чем-то она напоминает мне бывшую королеву красоты, которой больше не улыбаются ни удача, ни успех.
И эта особа оказалась в школе Черчилля как раз в тот момент, когда я пришел на работу. Обычно здесь, в учительской, совершенно пусто. Но вот сегодня единственное кресло занято этой симпатичной, но очень усталой молоденькой женщиной. Она углубилась в чтение какой-то потрепанной книжки в мягкой обложке и, кажется, уже не замечала ничего вокруг.
