— Потянул спину, — мрачно сообщаю я. — Хотел нарядить елку для бабушки.
Он просит меня пройти вместе с ним в ресторан. Я напоминаю, что мне нужно быть на работе, но он делает замечательную вещь, которую я уже не раз замечал за его женой. Он ведет себя так, словно я ничего ему не говорил, а он, соответственно, ничего не слышал.
Мы заходим внутрь «Шанхайского дракона», и Джордж просит меня встать спокойно и не двигаться. После этого он приближает к моей пояснице свои ладони. Нет, он не дотрагивается до меня, но вот что странно: я совершенно отчетливо начинаю чувствовать тепло. Ощущение такое, словно стоишь возле затухающего костра. Ну и как все это объяснить?!
Затем он велит мне чуть-чуть нагнуться вперед и слегка похлопать себя по пояснице ребрами ладоней. Я повинуюсь и сразу же перевожу на старика изумленный взгляд. Потому что именно в этот момент со мной происходит нечто непостижимое. Боль в пояснице постепенно стихает.
— Что случилось?
Но Джордж только улыбается.
— Как вам это удалось?
— Продолжай проделывать это упражнение. — Он тоже наклоняется вперед и начинает быстро, но очень аккуратно «молотить» свою собственную поясницу. — Каждый день по несколько минут. Но не сильно, не увлекайтесь. Хорошо?
— Но что… что это было, Джордж?
— Очень простое упражнение «чи кун».
— А что такое «чи кун»?
— Любое упражнение, где используется «чи», называется «кун чи». Понятно? Чтобы быть здоровым. Чтобы изгнать болезни. Чтобы заниматься военным искусством. Чтобы стать просветленным.
— Просветленным?
— И все это «чи кун». Всегда помни о «чи». Ты не забыл, как говорил мне, что у тебя нет «чи». Помнишь?
Мне стыдно за себя:
— Помню.
— Сейчас тебе чуточку легче?
— Намного легче.
— Может, в тебе все же есть «чи»?
— Наверное.
— Тогда приходи в парк утром в воскресенье.
— И вы будете меня учить?
— Буду тебя учить, — негромко произносит Джордж, словно ворчит на меня.
— Что же заставило вас изменить свое мнение?
— В воскресенье утром. И не опаздывай.
В этом году, отмечая Рождество, я еще раз убедился, что выживать можно и нужно.
В долгих промежутках между рождественским пирогом, фильмами-блокбастерами и трусливым приездом моего отца с подарками и поздравлениями в самую последнюю минуту у меня оставалось время, чтобы все хорошенько обдумать и кое-что понять.
Так как в школе иностранных языков Черчилля теперь, как выяснилось, патрулирует своеобразная «полиция нравов», мне кажется, что на работе я вряд ли кого-нибудь найду. Поэтому я решаю перейти на систему частных уроков и с этой целью помещаю в специальном журнале для объявлений рекламу. Ее размещают сразу после рубрики «Знакомства». Вот ее текст:
