Хироко работала в Токио в офисе крупной корпорации и привыкла носить соответствующую одежду. Это деловые костюмы — жакет и юбка светлых пастельных тонов, черные туфли на высоком каблуке и обязательные колготки телесного цвета. Такие колготки мне приходилось видеть на девушках-туристках из Японии, покупающих в универсаме дорогой чай в пакетиках. На них нельзя было не обратить внимания.
Хироко совсем не похожа на Йуми. Хироко двадцать три года, но она уже совсем взрослая и ведет себя так, будто ей исполнилось пятьдесят. Модная блондинка Йуми рядом с ней кажется бродягой, но как раз такие сейчас и составляют большинство японской молодежи.
Но дело не только в скромной официальной одежде, которую предпочитает Хироко. Она аккуратно и прилежно выполняет домашние задания, с почтением относится к учителям, разговаривает только тогда, когда к ней обращаются, но и в этих случаях отвечает коротко, со всей присущей ей природной скромностью. Она, конечно, не кланяется, как мы привыкли себе представлять, но во время разговора постоянно чуть заметно кивает, и эта привычка производит куда большее впечатление, нежели непосредственные поклоны. Иногда мне кажется, что Хироко душой осталась в Токио и никуда не переезжала.
У Хироко возникают проблемы с учебой. Она посещает группу, состоящую из самых способных учеников, и, что касается ее письменных работ, могу сказать одно: они безупречны. Но вот с разговорным английским есть заметные трудности. Хироко не любит говорить. Она просто-таки ненавидит всяческие беседы. Поначалу я думал, что этому способствует ее болезненная, даже, я бы сказал, патологическая застенчивость. Но оказалось, что дело не только в этом. Хироко, как и многие японцы, страшится сделать что-то, что окажется несовершенным, а потому предпочитает вообще не делать этого.
Итак, она сидит на моих уроках как немая, пряча свое симпатичное круглое личико за длинными черными локонами. Дела у нее идут так плохо, что я вынужден попросить девушку остаться после урока. Хироко испуганно смотрит на меня сквозь стекла очков, послушно кивает и тут же начинает нервно моргать.
В ходе беседы я сначала затрагиваю положительный момент: она — одна из лучших, кто усердно работает над письменным английским. Но затем я сообщаю ей и о том, что нужно немедленно начать разговаривать, иначе она попросту завалит устный экзамен. Напрягаясь и вздрагивая при малейшей ошибке, Хироко спрашивает, не стоит ли ей перейти в другую, не столь сильную группу. Но я отвечаю, что, даже если она начнет заниматься вместе с новичками, проблемы все равно останутся при ней.
