В кирпичной стене, скрытая крапивой и высоким бурьяном, цвета рыже–бурых кирпичей пряталась потайная железная дверца. Ключ к ней он нашёл в одном из каменных мешков. Вход очень узок, заползти в нее можно лишь на четвереньках.
Откуда он, кто его родители, горбун не знал и знать не хотел, считая всё это никчемным делом. Приемная мать, тогда девица тридцати лет, никогда не бывшая замужем, нашла его в мусорном баке, завернутого в мешковину. Он не плакал, не тянул к ней ручонки, а лежал смирно, глядя сквозь припухлые щёлки век. Когда ему исполнилось семь лет, мать отвела его в школу, но он сбежал с первого же урока, спрятавшись в своём любимом подвале. Горбун не умел ни писать, ни читать, но весьма неплохо обходился и без грамоты. Он знал многое, чему никогда не научишься на земле… Энергия, тайная сила и страшная для обычных людей целеустремленность заложены в нём изначально, и не зависели от учёбы, воспитания, общения с кем–либо…
Старуха всегда его боялась, в глубине души подозревая, что в нём нет ничего человеческого. Чего стоит лишь тайна его появления! Не раз она порывалась сдать его в детдом, но вдруг по какой–то причине, это дело срывалось… Последние два года она вообще не вылезала из своей конуры, когда он был дома. Соседи из–за приемного сына, от которого исходил запах покойницкой, давно не общались с ней.
В доме напротив вспыхнули окна, горбун зажмурил глаза. Он всегда спал с открытыми глазами, приемную мать поначалу это пугало, но потом привыкла. Лежа на кровати, он глядел на покачивающиеся перед ним громадные ладони, а меж ними… Эти чудовищные ладони горбун мог мысленно (прямо сейчас) послать в комнату к старухе. Но вывалившийся лиловый язык, вылезшие из орбит глаза, черно–синие пятна на шее могли привлечь к нему внимание полковника. Он никого и ничего не боялся, горбун лишь хотел, чтоб миссия его на Земле продлилась, как можно дольше… Он не ведал зла, и всё содеянное им считал служением своему богу.
* * *
Площади, залитые желтым светом, выглядели точно кратеры потухших вулканов. Бродячие собаки, уловив запах горбуна, скуля и визжа, кидались прочь. Бесшумный, как призрак, горбун рыскал по вымершему городу. Он прижимался к стенам домов, оградам, прячась за стволами деревьев, выбирая места, налитые чернильной темнотой. В большом городе всегда найдется беспечная, или приезжая, ещё не успевшая пропитаться ужасом, витавшим над этим проклятым местом.
За угол рыбного магазина свернули двое — крепко сбитый мужчина с пистолетом в руке и девушка–подросток. Коротенькая юбочка, икры бело мелькают в темноте. Горбун возраст добычи распознавал издали. Ночь на исходе, и жгучее желание припасть к царице прямо–таки разрывало его нутро.
