— Глаза умные, — в голосе Виктории слышалось одобрение.
— И хитрые. Но это хорошо, — поспешил поправиться Генералов. — И вообще — хорош!
На телеэкране вместо новостей уже началось ток–шоу. Известная телеведущая едва слышно объявила тему:
— Если муж и жена работают вместе…
— Сделай по–огромче, — попросил Сорокин, Генералов пощелкал пультом.
Ведущая душевным тоном представляла героев предстоящего разговора. Но взгляд зрителя все время отвлекался от героев на её излишне открытое декольте.
— Слишком… — Сорокин замаялся, подыскивая нужное слово, — вульгарен.
— Людям это нравится, — отозвался Генералов, вглядываясь в декольте на экране.
— Биография подгуляла, — Вика, стараясь не разбудить собачку, разглядывала резюме Сухова. — И профессия не референтная… Устроитель корпоративных праздников…
— Биографию нарисуем, — Генералов переглянулся с Сорокиным, тот кивнул, вглядываясь в Сухова.
А Сухов уже шпарил не по заданному тексту, а от себя, очень даже воодушевленно:
— Человек — это главное! — да так у него это вышло, что можно было и впрямь поверить, что главное — человек.
— По–одождите в приемной, — раздался голос из–за зеркальной стены, прерывая думу о человеке.
— Сегодня у нас в гостях… — ведущая сделала многозначительную паузу, словно ждала на передаче английскую королеву. Но вместо королевы появились мужчина и женщина в светлых деловых костюмах.
— Встречайте! — завопила ведущая и попыталась обнять экран изнутри. — Георгий и Ольга Жарские! Они же: мэр города Великоволжский и его заместитель!
— Великоволжска, — автоматически поправил Генералов.
Сухов картинно снял несуществующую шляпу и учтиво раскланялся на всех остальных мониторах:
— Люди — это наш главный ресурс! — и победно вскинул руки, не забыв помахать шляпой.
***
Отвратительно заскрежетал замок и лязгнула решетчатая железная дверь. Сегодня это прозвучало как музыка сфер, как торжественная фуга Баха. И даже обязательной команды встать лицом к стене не последовало. Краснолицый прапорщик даже вежливо пропустил своего сопровождаемого вперёд: типа — пожалуйте, Василий Иванович!
Ещё несколько лязгнувших дверей — ещё несколько последних аккордов, и вот — проходная. Прапорщик расписался в какой–то необходимой бумажке — и последняя дверь, уже без решетки, приглашающее распахнулась.
— Счастливого пути, Василий Иванович! — с почти искренней радостью в голосе проговорил прапорщик.
— И вам — не хворать, — не оборачиваясь, бросил через плечо человек.
