Вечеринка удалась — это было ясно с самого начала. Нюша почти не притронулась к разносолам богатого стола. Зато танцевала почти все танцы подряд. Да–авненько она не брала в руки шашку! Она чувствовала себя красивой, юной и желанной. Несколько бокалов холодного шампанского подкрепляли её уверенность в себе.
После безумного вальса, на который её пригласил хозяин дома, Нюша вышла на крыльцо передохнуть. Вечер был тихий и очень тёплый. А звёзд понасыпало столько, что голова кружилась.
Наверное, у звёзд сегодня тоже вечеринка, — нетрезво подумала Нюша и тихо рассмеялась.
— Я не помешаю? — услышала она приятный мужской голос и обернулась.
Оказывается, на крыльцо вышел молодой человек, совсем молодой. Лет двадцать пять, — на глаз определила Нюша. Светлый костюм, тёмные волосы, серые глаза, кажется серые, насколько это можно понять в неярком свете уличных фонарей. Фигура — зашибись, в движениях что–то кошачье…
Кажется, она знает этого паренька. Интересно, откуда?
— Мы с вами знакомы? — спросила Нюша и вдруг подумала, что вопрос этот из арсенала записного ловеласа.
Но молодой человек не удивился и кивнул:
— Наверняка. У Антона все друг с другом знакомы. Я — Иванов — Растрелли.
— А я — Сидорова. Просто Сидорова, — засмеялась Нюша, откидывая волосы, которые так и норовили упасть на глаза. — Нам бы сюда ещё Петрова с Водкиным для коллекции.
Иванов — Растрелли охотно рассмеялся в ответ, и тут Нюша вспомнила, кто он. О молодом миме, которому пророчили славу легендарного романтического клоуна Леонида Енгибарова, писали все газеты. Даже Лёвушкин «Московский вестник» разразился хвалебной полосой с потрясающей фотографией. Оттого и лицо Растрелли показалось ей знакомым. Как же его зовут? Как–то замысловато. Игнатий? Ипполит? Иннокентий? Точно, Иннокентий!
— Вы тот самый Растрелли? — спросила она. — Который Иннокентий?
— Тот самый, обычно откликаюсь на Кешу, — охотно согласился Растрелли.
— А я — Анна, но откликаюсь на Нюшу, — призналась Нюша. И они уже вместе, дружно рассмеялись, как старые знакомые.
— Скажите Нюша, — вкрадчиво начал Растрелли, — вы часто плачете?
Ничего себе вопрос! — обалдела Нюша. Это–то из арсенала какого ловеласа: просто записного или изощрённо записного? Или просто разминка между танцами?
— Не очень, — призналась она. — А что, похожа на плаксу?
— Не похожи, но вам очень идут ваши слёзы, — Растрелли мягким деликатным движением руки дотронулся до бриллиантовых капелек–серёжек.
