…Трио прекрасных дам вышло из Дома творчества за полчаса до назначенного времени, хотя идти было всего–ничего. Но Клара надела высоченные каблуки, а Юлиана Семёновна не любила опаздывать.
Нюша в серебристо–сером платье казалась рядом с величественными дамами скромной школьницей. Каштановые прямые волосы она распустила, а из украшений надела лишь кулон и серьги. Тонкий серебристый платиновый обруч с бриллиантом–капелькой и такие же капельки–серьги на платиновых нитках.
Бриллиантовые капли качались над матовыми оголёнными плечами Нюши в такт неспешным шагам. Она придерживала светских львиц под руки и почти не слушала их болтовню.
Юлиана и Клара, по обыкновению, сплетничали. Но на сей раз о каких–то неизвестных Нюше, к тому же давно умерших людях. Не о знаменитостях, живших некогда в Перелыгине, а о местных жителях.
О некой Клавдии, которая не поехала в эвакуацию, чтобы спасти имущество великого поэта. И спасла–таки почти всё, кроме письменного стола. Стол пришлось спалить в печке, чтобы не околеть от холода.
О любовнице сторожа детского санатория, которая от ревности зарезала не только сторожа, но и его древнюю мамашу. А потом сама отравилась крысиным ядом, оставив предсмертную записку, где имела наглость изобразить графоманское стихотворение с неприличной рифмой «любовь–кровь».
О сумасшедшем железнодорожнике, который чуть было не спустил под откос мирную электричку, приняв её за вражеский десант. И это через двадцать лет после окончания войны!..
…Тухачевский встречал гостей сам. Невысокий, в идеальном смокинге, он поцеловал Нюше руку, а Юлиану и Клару расцеловал. Его умные глаза казались неестественно большими за толстыми линзами очков.
— Проходите в гостиную, — Тухачевский рукой указал на залитый светом зал, где уже толпились у фуршетных столов первые гости. — А у меня пока работа, — он обаятельно улыбнулся и поспешил навстречу новым гостям.
Огромная гостиная, украшенная почему–то по–новогоднему еловыми лапами, стремительно наполнялась нарядными оживлёнными людьми. Знакомых лиц было — не счесть. Нюша едва успевала расцеловываться с душистыми дамами и не менее душистыми мужчинами.
Лишь в какой–то момент, приветствуя высокую девушку со средиземноморским загаром, поняла, что это дикторша с первого канала, которую она знала исключительно по телевизору. Но здесь, похоже, все знали всех, точнее, признавали всех. В одной из эффектных женщин средних лет Нюша с удивлением узнала Виолетту Спесивцеву, подругу Лёвки. Правда, самого Лёвки поблизости не наблюдалось.
