Речи, видимо в связи с задержкой открытия, были коротки, да Гоша их и не слушал. Он, опершись ладонями на подоконник, наблюдал за игрой солнечных зайчиков в окнах стоящего напротив здания. И тут взгляд его наткнулся на потёртый чемоданчик, невзначай припрятанный за тяжёлой холщовой шторой. В голове моментально сложилось нечто вроде виртуального паззла: запах, рабочий в начищенных ботинках, красные проводки, чемоданчик. Гоша, исподлобья оглядывая зал, осторожными шагами двинулся к выходу. Волна ёлочного запаха накрыла его прямо на пороге зала. Он остановился. Мужик в чёрном костюме и в очках с толстыми линзами прямо–таки благоухал. И ботинки были те же самые. Гоша поднял глаза и всё сразу понял. Глаза в очках не были искажены стёклами. Стало быть, очки даже без намёка на диоптрии. И тут рука очкастого стала медленно и плавно опускаться в карман пиджака, а сам он сделал ещё шаг поближе к выходу.
Олигарх Смолковский как раз в этот момент уселся в кресло перед механическим крупье, готовясь испытать свою карточную судьбу.
Рука очкастого пустилась в обратный путь — из кармана он выудил нечто похожее на брелок.
Гоша прямо–таки не мог поверить собственным глазам. Собственно, даже не тому, что вот перед ним, в полутора шагах, человек, готовый в ближайшую секунду привести в действие взрывное устройство, а тому, что никто больше, ни одна живая душа, и прежде всего многочисленная охрана Смолковского, не обращает на происходящее ровно никакого внимания. Неужели всё так просто? Гоша уже почти проскользнул за спиной очкастого к лестнице. Орать было бессмысленно: очкастый убивец всё равно всех опередит. Оставалось лишь вовремя свалить, раз уж он сегодня такой наблюдательный. Именно этот вариант ему настойчиво подсказывал инстинкт самосохранения. Или…
Гоша сделал шаг, оказавшись ровно за спиной очкастого — будто в облаке душного запаха. Уроки Нура сделали своё: почти машинально Гоша двумя пальцами взял очкастого за локоть и точно, будто тренировал сей приём по сотне раз на дню, нажал на нужные болевые точки. Человек коротко вскрикнул и выронил брелок, который Гоша подхватил левой рукой.
Наконец происходящим заинтересовалась охрана Смолковского. На вытянутой руке Гоша держал брелок, а очкастый корчился от боли, отступая к лестнице.
— Заряд скорее всего в роботе–крупье, — предупредил Гоша, осторожно протягивая на ладони пульт дистанционного управления. — Вот этот, в очках, его работа!
