— Как я понимаю, упор ты хочешь сделать на другом? — спросил Пенри.
— Да.
— Мы тебя слушаем.
— Нам следует заняться Сэмми Хэнксом.
— Понятно. Тут есть за что уцепиться, не так ли?
— Ты знаешь о припадках Сэмми?
— Что-то такое слышал.
— Но не видел?
— Нет.
Мэджари разглядывал носки своих туфель.
— Однажды я провел три часа с женщиной, которая видела его припадок. Она оказалась очень наблюдательной. Она мне все описала. В мельчайших подробностях.
— И что?
— Описание, несомненно, интересно, но еще большего внимания заслуживает другое.
«Он все расскажет, — подумал Пенри, — но в свое время. Когда сочтет нужным. Так что торопить его бесполезно».
— Что именно?
— Она сказала мне, как можно вызвать у него припадок. Независимо от его воли.
— Понятно, — протянул Пенри.
— Это действительно интересно, — кивнул Лоусон.
— И что для этого надо сделать? — спросил Пенри.
Мэджари потребовалось пятнадцать минут, чтобы описать, что и как надо сделать.
— Когда ты все это придумал? — восхищенно спросил Лоусон, когда Мэджари закончил.
— Пока Уолтер говорил по телефону с Каббином.
— Господи, это же отвратительно, — выдохнул Пенри.
Мэджари улыбнулся и провел рукой по длинным черным волосам.
— Иначе и не скажешь.
Телевизионная передача, в которой намеревался выступить Каббин, предназначалась для тех страдальцев от бессонницы, кто не утолил свою жажду к банальностям, полтора часа слушая Джонни Карсона или Дика Кэйветта.
Вел передачу бывший криминальный репортер «Чикаго трибюн», который тщательно готовился к передаче или нанимал людей, делающих всю черновую работу. Он обожал задавать гостям глубоко личные вопросы, которые зачастую сбивали с них спесь.
Звали ведущего Джейкоб Джоббинс, а официально его передача называлась «Ночь с Джеком». Шла она полтора часа, а число приглашенных варьировалось от одного до трех. Зрителей привлекало умение Джоббинса заставить гостя нервно ерзать в кресле к радости всех, кто не мог заснуть и говорил себе или тем, кто тоже не спал и мог их услышать, что уж они-то никогда не усядутся в это кресло и не позволят задавать себе подобные вопросы, хотя на самом деле им очень хотелось поучаствовать в «Ночи с Джеком».
А потому агенты писателей, актеров, певцов, политиков, пытались протолкнуть своих клиентов в эту передачу. Ибо получасовое унижение приносило немалые денежки в кассы магазинов, торгующих книгами и пластинками, кинотеатров, да и прибавляло голосов.
Многие из вопросов, которые задавал Джоббинс, подсказывали ему враги приглашенных на передачу. Он постоянно получал письма с советом проверить, «а почему в тысяча девятьсот шестьдесят первом году такого-то поместили в клинику Санта-Барбары». И часто, тщательно все проверив, Джоббинс задавал предложенный вопрос, отчего его гость обращался в статую или начинал лепетать что-то бессвязное. Но настойчивость Джоббинса пробивала слабую оборону, и малоприятная история становилась достоянием тех, кто лежал дома в кровати и смотрел на экран сквозь пальцы ног.
