Или:
— В последний раз, когда мы встретились с Александром Фадеевым, в беседе за чашкой чая писатель согласился со мной, что Тимофеев в новом учебнике по литературоведению даёт не совсем правильную оценку соцреализму… Записывайте мои лекции и готовьтесь по ним…
А то:
— В личной переписке с Виктором Астафьевым мы не раз касались темы взаимоотношений человека и природы…
Ещё так:
— Василий Шукшин позвонил мне, пригласил в Сростки… Он тогда снимал «Калину красную»…
Со всеми–то известными писателями она встречалась, со всеми пила чай.
На одной из таких лекций я громче допустимого перешёптывался с какой–то студенточкой, чем вызвал недовольство самолюбивой и тщеславной бабуси.
— Гусаченко! — резким, скрипуче–дребезжащим голосом подняла она меня с места. — Развлекаетесь?! Сегодня вы пробежали по лестнице, чуть не сбили с ног и даже не поздоровались…
— Извините, Татьяна Петровна… Не заметил…
— Меня-я?! Декана факультета?! Не заметили? Не знаю, не знаю, как будете сдавать мне экзамен…
Я сел, как ошпаренный кипятком… Привычку Санниковой брать студентов измором знали все. Редко кто получал у неё положительную отметку с первого захода. Сидящие в актовом зале сокурсники сочувственно смотрели на меня: «Ох, и влип же ты, парень!» — говорили их взгляды.
Но служба на флоте не прошла даром.
На другой день я караулил декана у лестницы. Вот она, ступенька за ступенькой, шкандыбает, припадая на левую ногу, на четвёртый этаж. Перебегаю на другое крыло, взлетаю этажом выше, проношусь по коридору и спускаюсь ей навстречу.
— Здрасте, Татьяна Петровна!
Вежливо, с поклоном говорю.
— Здравствуйте, — сухо отвечает она.
Я не сдаюсь. Каждый день, то снизу, то сверху иду навстречу и всё одно:
— Здрасте, Татьяна Петровна…
Капля камень долбит. Если капать долго и в одну точку. Оттаяла душа зловредной служительницы «Альма матери». На последнее моё приветствие она ответила заметно подобревшим голосом:
— Здравствуй, Гена!
И вот экзаменационная сессия катит в глаза.
У дверей аудитории толпятся несчастные заложники «Введения в литературоведение». Какой–то шутник хохмы ради прилепил на них листок с надписью: «Оставь надежду, вся сюда входящий». Вырывают зачётки из рук тех, кто «имел удовольствие пообщаться с любимым литературоведом». «Неуды» следуют за «неудами».
Словно кролику перед пастью удава деваться некуда: надо входить.
Вошёл. Взял билет. Пробежал глазами и сердце захолонуло в зелёной тоске: «Концепция революционных мотивов в романе А. М. Горького «Жизнь Клима Самгина».
