Я усмехнулся.
— То есть у тебя плохой, Лёва? У Ахмеда три точки сбыта — мы дадим тебе пять. Цену снизь, и ты в ажуре. Потерь не понесешь за счет оборота. От Ворона получишь стратегически интересные места. А там плевое дело раскрутить — реклама, эфирное время. Ахмеда задвинешь в два счета.
Лёва задумался, глядя на меня и затягиваясь сигарой.
— Цена теперь будет ниже, чем я предлагал, — сказал и снова отпил с бокала.
Наивный самоуверенный идиот. Кому нужны твои бабки?
— Ворон согласен.
— Даже так? Не хочешь у него спросить?
Я отрицательно качнул головой.
— Хорошо, а теперь в чем подвох, Зверь?
— А в чем подвох, Лёва? Ворон серьезные дела решает с серьезными людьми. Кидка здесь нет. Уровень не наш.
— А Ахмед? Что-то не поделили? Зачем задвинуть его хотите?
Я пожал плечами. Хоть одна умная мысль за весь диалог сегодня.
— Ну почему так неуважительно о господине Нармузинове? Он у нас Христофором Колумбом отработал. Теперь мы знаем, что это интересно, и рынок будет наш… с твоей помощью, разумеется.
— Отжать хотите?
— Это называется не «отжать», Лёва, а здоровая конкуренция. Ну так как? Интересно?
— Заманчиво, — Лёва потер квадратный подбородок, — ты че, в натуре сын Ворона?
— В натуре, Лёва, в натуре. Результаты ДНК сегодня показывать не буду, но ты мне на слово поверь.
— Гера, мать твою, убери ты пушку.
Вот теперь я смог расслабиться и, протянув руку к бокалу, сделал глоток, поставил на стол.
— Ладно, передай Ворону, что я подумаю. Ответ завтра будет.
— Нет, Лёва, мне ответ нужен максимум через час.
Я встал из-за стола.
— Кстати, место охрененное. Тыц-тыц-тыц, — я снова покачал головой в такт музыке, — а рок в живую не пробовал? Хотя, нет. У тебя не тот контингент. Не прокатит.
Прошел мимо Геры, который был на голову выше меня и в два раза больше. Я демонстративно подпрыгнул и покачал головой показывая ему большой палец кверху.
— Клоун, бл**ь, — пронеслось мне вдогонку.
— Не клоун — Зверь. Он тебе сердце голыми руками вырвет, Гера, и сожрет сырым. Спрячь ствол, задолбал, придурок. Иди… потрахайся и расслабься.
Я ухмыльнулся. Все же Лёва проинформирован мной неплохо — сломанное ребро и нос, видать, поднывают в плохую погоду.
Я подошел к бару, отыскивая взглядом троицу, которую провел сюда. Не мешало бы расслабиться. Полчаса на прицеле у обнюханного имбецила как-то не располагает к спокойствию. Но вместо них мне очень мило улыбалось какое-то чудо с белыми волосами, черной подводкой в пол лица и пухлыми губами. Вот слабость у меня, когда у них пухлый рот.
