— Эй! Кто там? Живой?
— Кажется ногу сломал, а так живой.
Я подошел ближе пока не споткнулся о парня, и он громко застонал, даже захныкал.
— Я не хочу здесь умирать. Помоги мне!
— Тише ты. Не истери. Давай выбираться.
— Как? Я встать не могу. О корягу зацепился.
— Я помогу, если ты поможешь мне. У меня за поясом нож — достань я развяжу руки тебе и мне, потом дотащу до ручья и кину тебя в воду — отлежишься.
— Меня охотники добьют.
— Не добьют, если будешь тихо лежать, а не стонать, как баба перед оргазмом.
Я подкатился к нему, стараясь прислониться к спине и пока он шарил холодными руками у меня по животу, продолжая постанывать и всхлипывать, я думал о том, что никакой ручей его от пантер не спасет. Разве что только чудо, а чудес не бывает не в этом гребаном мире, где живут такие твари, как Ахмеды и как я.
— Давай! Быстрее вытаскивай! За яйца меня не хватай там не нож, а ствол другого назначения.
Он лихорадочно пытался достать нож, а я представил себе эту картину и почувствовал желание истерически расхохотаться. Я побывал в разного рода дерьме, но в такое, да еще и добровольно, никогда не ввязывался. Дешевый фарс с жалкими спецэффектами и фонтанами крови мадэ ин Ахмед-психопат только начался, а мне уже хотелось вернуться обратно и собственноручно удавить эту мразь.
— Откуда нож?
— Да какая разница. У нас времени в обрез.
— Вытащил, а теперь что?
— В землю воткни.
— Я повернуться не могу — нога болит.
— Мать твою откуда ж ты такой взялся? Ножка, ручка болит. Давай через не могу.
— Меня заставили. Сестра моя у него. На наркоту сука посадил. Говорит денег ему должна, если поучаствую — выпустит ее. Я не хочу тут умирать. Ты только не бросай меня, друг.
Нашел друга. Идиот наивный.
— А ты что бегун какой-то или спортсмен?
— Компьютерщик я. Программист.
— И как ты выживать тут собрался? Перезагрузить жесткий диск в мозгах у охотников? Или обновить систему программного обеспечения у пантер?
— Больно как! Я жить хочу, — он меня, казалось, не слышит.
Я выматерился, пытаясь найти нож на земле, нашел, с трудом воткнул в землю, мысленно подсчитывая время. Веревку резал осторожно, чтобы не пораниться — помнил о пантерах и о запахе крови. Пока наконец не освободил руки. Сдернул повязку и посмотрел на пацана — твою ж мать! Совсем ребенок. Нахрен Ахмеду такой игрок? Но этой мрази свои какие-то принципы отбора.
— Ну что? Освободился? — проскулил парень, тыкаясь лицом в землю и кусая губы.
— Нет, нож найти не могу, — соврал я, глядя на торчащую кость из переломанной голени, ветку, пробившую ногу насквозь и судя по количеству крови, задевшую артерию. Не жилец он. Долго не протянет в таких условиях.
