Но мы также знаем, что Господь в своих заповедях блаженства обещал нам такое счастье и удовольствие, которое никто не может у нас отнять и которое не проходит — оно с нами всегда.
Так какой же правды должны мы жаждать, чтобы быть блаженными?
Если бы мы знали древнееврейский язык, то сразу же поняли, что здесь слово «правда» — это древнее слово «эмет», которое употребляли пророки и учителя закона, чтобы назвать этим словом Божественную справедливость, правду в каком-то высшем смысле, а не правильную версию любого события. Значит, жаждущие правды — это люди, которые хотят Божией правды в мире, хотят, чтобы в мире исчезло зло и беззаконие, от которых они страдают как от мучительной болезни.
Так же несомненно, что правда эта — правда Царства, о котором говорит Спаситель в следующей главе: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф. 6, 33). Стремление к Божиему Царству не удовлетворишь ни телевизором, ни привязанностью, ни медитацией в секте. Что бы мы ни ставили взамен его, мы обнаружим раньше или позже, что, как блудный сын, питались вместе со свиньями; и нам придется вспомнить об истинном нашем доме и о Небесном Отце.
Приятные чувствам мирские блага, к которым мы так стремимся, недостаточно весомы и постоянны, чтобы дать нам блаженство. Это не значит, что надо отказаться от них; нет, надо придать им весомость и постоянство, поставив во главу угла не их, но главную нашу цель — полноту Царства Божия. Тогда они найдут свое настоящее место.
Итак, получается, что обуздывать желания надо постольку, поскольку они мешают стремиться к Богу. Но это — «временная мера». Идеал для нас — не укрощение желаний, а удовлетворение их, если они подчинены исканию Божьего Царства. Мы часто говорим о борьбе со всякими желаниями, словно желать можно только греха. Говоря строго, желать греха невозможно. Тяга к тому или иному греху — искаженная тяга к истинной ценности, мы с вами об этом уже говорили.
Иногда кажется, что мы были бы счастливей, если бы перестали «стараться» и «предались наслаждениям». Это — чистая мнимость. Грех утоления не знает. Более того, тяга к доброму гораздо основательнее и даже сильнее. Этой тяге мы и должны следовать — именно тяге, а не ощущению, что мы добра достигли. Многие из нас к часу смерти только начнут выздоравливать, но суть не в том, суть — в направлении. Лучше выздороветь хоть когда-нибудь, чем убивать себя, не замечая болезни.
