Сердце мое сковало ужасом, волосы на затылке встали дыбом, по всему телу побежали мурашки, а на глазах у меня выступили слезы страха. Я вцепилась в камень руками, как не цеплялась никогда, хотя почувствовала сильную слабость и готова была рухнуть, потеряв сознание, или что там делают барышни. Меня останавливало только то, что, если я создам какой-либо шум, он может оказаться последним в моей жизни. Поэтому я сосредоточила все силы в своих напряженно сжавшихся пальцах и старалась даже не дышать.
Сущность тем временем перестала издавать ультразвук, припала к земле и начала продвигаться на четырех конечностях в мою сторону. Я, наконец, смогла рассмотреть некоторые детали. Лучше бы я этого не делала. Яркий свет луны выхватил блестящую склизкую кожу светло-серого цвета неизвестного создания. На лысом черепе отчетливо выделялись остроконечные уши, но самое ужасающее, что его глаза то ли были полностью черными, то ли их вообще не было, только темнеющие провалы глазниц. Нос я не различила, зато рот выдавался вперед и периодически открывался до невообразимой величины. Тело было схожим с человеческим, но конечности выгибались во все стороны, позволяя твари принимать любое невероятное положение, и при движении она напоминала паука. На руках — лапах имелось по пять фаланг, заканчивающихся длинными черными когтями.
Сердце стучало у меня в ушах. Мое дыхание казалось мне слишком громким. Поэтому я старалась его задерживать, чтобы не привлечь монстра. Осторожно, стараясь делать минимум движений, не считая колошматившей меня лихорадки, я расслабила трясущиеся руки и опустилась за камень. Истерически соображала, что делать, но ничего не приходило на ум.
Когда жар начал распространяться по телу, я находилась в шоке, и не сразу поняла, что это мое спасение. Я вцепилась в фотоаппарат и, обхватив колени, прижалась к ним лицом.
Макс что-то говорил мне. Но я не могла его понять. В ушах отбивало ритм мое собственное сердце. Перед глазами то и дело вставал образ монстра. Мозг боролся с действительностью или не действительностью. Лицо было мокрое от слез и, возможно, еще чего-то. Вот уж конфуз, но вроде всем было все равно. Мне так точно.
Макс растирал мне ладони, промачивал лицо салфетками, кажется, тер мочки ушей. Его мимика выдавала то злость, и он что-то кричал мне, то нежность, и он целовал мои губы, лоб, обнимал меня. В конце концов, прижал меня к своему сердцу, и я уже прислушивалась к его гармоничному ритму. Хотелось навсегда остаться его доверенным слушателем. Стало спокойнее на душе. Я улыбалась и, думаю, даже рассмеялась.
