Егор вынул из кармана куртки блокнот.
— В понедельник четыре раза прерывали работу стана. Первый раз…
— Постой, постой, — остановил Егора академик. — Да у вас, я вижу, полный хронометраж. И регулярно вы его ведете?
— У меня все записано, даже минутные остановки.
— А покажите–ка ваш блокнотик, голубчик.
Директор завода Брызгалов, сидевший поблизости от академика, вынул из своей папки несколько чистых листов бумаги. Во время беседы он всего лишь один раз подал реплику. Однако каждому, кто внимательно наблюдал за директором, было ясно: Брызгалов согласен с Фоминым и доволен встречей. Это он подал мысль академику пригласить одного из двадцати рабочих, которых завод вынужден приставить к стану на затычку прорех автоматики. Николай Иванович прошел здесь путь от подсобного рабочего на прокатном стане до директора завода, мог бы рассказать историю каждого цеха, каждого прокатного стана, — а их было двенадцать. В свои пятьдесят четыре года Брызгалов выглядел молодо; он носил светлые костюмы, был спокоен и приветлив. В серых глазах его, глубоких и умных, всегда хранились тепло к людям, улыбка, располагавшая к доверию и откровенности.
Брызгалов оживился, оглядел присутствующих, — тех, кто стоял в углу у дальнего окна. Это были представители из министерства, один — из промышленного отдела ЦК партии. Брызгалов, глядя на них, как бы хотел сказать: «Вот сейчас академик подсчитает, и тогда вы увидите, что остановки на стане происходят не по вине заводских людей, а по причине неполадок в приборной оснастке».
Академик именно это и подсчитывал; вскоре он поднял над головой исписанный лист, проговорил:
— Вот оно, обвинение автоматикам! Три затора! Три остановки!.. И только на вашем, товарищ Лаптев, месте — там, где по проекту должен стоять автоматический регулятор направления. А сколько на стане узких мест — ну, таких вот, где рабочий автоматику подстраховывает?
— Двадцать, — подсказал Брызгалов. — И на всех приборы автоматического регулирования стоят.
— Стоят, да не регулируют, — подхватил академик. — Вот вам ахиллесова пята стана, его болезнь! — Он посмотрел на людей, стоявших у окна. — Попробуйте её вылечить! Попробуйте!.. Николай Иванович, а не составить ли нам документик такой — вроде дефектной ведомости. В министерстве должны знать конкретных виновников. А?.. Как вы думаете?..
Директор завода промолчал. И тогда академик, поднявшись во весь рост, добавил:
— Понимаю, что вас сдерживает, Николай Иванович. Вам не хочется называть конкретных виновников — в том числе важных, именитых, влиятельных. Но я ведь вас знаю: вы человек смелый и все равно этих виновников назовете. Да ещё потребуете их к ответу.
