Вячеслав не отличался богатырским сложением, какой–то неимоверной физической силой, он был примерно моего роста и производил впечатление обычного русского мужика. Выглядел абсолютно не примечательно, и, если бы я встретил его на улице, никогда бы не подумал, что он является мастером боевых искусств! Но какой же огонь горел в его глазах! Это были глаза настоящего воина! В его голосе и действиях сквозила такая уверенность, что я не минуты не сомневался: Вячеслав сделает из меня человека! Надо только закатать рукава и приготовиться к работе!
А работать было над чем! Наши тренировки длились и три, и четыре часа. Они проходили на открытом воздухе, в любую погоду — и жарким летом, и зимой, при минусовой температуре. И в дождь, и в снег, в при свете дня и глубоким вечером. Вячеслав справедливо считал, что хороший боец должен быть готов к любой ситуации: когда его ноги утопают в густой траве или вязнут в грязи, при плохой видимости и лютом холоде, когда едва ли не сводит конечности! Это была настоящая проверка на прочность! Мы отрабатывали ударную технику, затем бились на палках, на ножах, боролись и многое–многое другое!
Эти тренировки научили меня держать удар! Быть сильным! Не ломаться и не раскисать! Конечно, в меня прилетали удары. У меня были синяки и ушибы, потому что сражались мы без всякого защитного оборудования: никаких шлемов или перчаток — все, как на улице! Это была настоящая школа выживания. Были моменты, когда мне приходилось очень несладко! Но я научился терпеть! Превозмогать боль!
Благодаря тренировкам с Вячеславом, я чувствовал, как меня постепенно покидает страх перед какими–то потенциально конфликтными ситуациями или неадекватными людьми в общественном транспорте. Мне стало все равно, как будут развиваться события, мирно, или же придется применить силу. Ведь страх, как правило, мы испытываем перед чем–то неизвестным, когда, например, идем по темному парку и видим, как в кустах что–то шевелится. Мы не знаем, кто там скрывается, то ли дикая собака, то ли маньяк с топором, не знаем, как от этого защититься и испытываем беспокойство. А когда этот кто–то показывается из кустов, страх уходит, становится ясно, как с этим взаимодействовать. То же самое и с дракой — ты боишься, что тебе врежут, боишься боли. Потому что дрался уже очень давно и не помнишь, каково это. А когда у тебя спарринги каждую неделю — страх уходит. Ты понимаешь: нет ничего страшного в том, чтобы пропустить удар. От этого не умирают. Пропустишь — соберешься и нанесешь в ответ. Ерунда! Было бы о чем горевать!
