Нас всех воспитывали трусами! Нас учили лишь плыть по течению, быть послушными рабами, со всем соглашаться и не высовываться из своей ракушки! А за нас все решат другие. Нас учили бояться жить, делать свой собственный выбор! И этот страх впитывался едва ли не с молоком матери! Мы привыкали бояться всего на свете — других людей, ответственности, любых непредсказуемых ситуаций. Привыкли покоряться чужой воле! Следовать чужим инструкциям! Подчиняться даже не более сильному, а более наглому и громогласному и даже не пытаться ему сопротивляться!
Мне это ужасно не нравилось, но я весь как будто бы состоял из этого страха. Он управлял мной, лишал меня воли…
Как–то раз мы с Олесей решили организовать поездку из Голландии в Париж и гулять там всю ночь напролет, не заморачиваясь съемом гостиницы. Мы погуляли по Елисейским полям, прошлись по сувенирным лавкам, заглянули в ресторан. Все шло отлично, было ощущение, что мы оказались в какой–то сказке. Но когда стрелка часов приблизилась к двум ночи, мы вдруг поняли, что коварный план — скоротать время в одной из забегаловок — с треском проваливается, поскольку все заведения начали закрываться, а улицы — пустеть.
Ночная парижская жизнь, о которой ходило столько сплетен, попросту свернула свою деятельность, призывая граждан ко сну. В два часа ночи на Елисейских полях не осталось ни одного работающего магазина, ни одного кафе. Может, где–нибудь в ночных клубах и кипела жизнь, но мы совершенно не представляли, где их искать.
Было принято решение — идти к Эйфелевой башне. Может, хоть там удастся найти признаки жизни? Но, покинув Елисейские поля, где горели фонари, мы погрузились в кромешную тьму. Идти вдоль безлюдных кварталов абсолютно незнакомого города было страшновато. А еще пугала тишина. Мертвая тишина. Ни рева автомобильных двигателей, ни мурлыканья кошек, ни лая собак — и это в самом центре Парижа. И ни одного работающего заведения, пусть хоть самой вшивой забегаловки — ничего этого не было и в помине!
Наконец, мы увидели перед собой сверкающую огнями башню, которая словно утопала в ярких лучах света. В другой ситуации я непременно насладился бы таким зрелищем, но сейчас было не до того. Перебежав дорогу, по которой неслись редкие автомобили, мы устремились к ярким огням, где прогуливались люди, а назойливые негры впаривали всем подряд брелки с символикой творчества легендарного Эйфеля. Чуть позади башни простиралась огромная лужайка, на которой сидели молодые пары и загулявшие туристы. Мы с Олесей тоже примостились на этой траве, чтобы немного перевести дух.
