Выбирая из ящика стола монетки, Епанчина загребла и найденный ею на пляже медальон.
А ведь с него-то все и началось. И бабки наперебой говорили - к счастью!
Суеверной бывшая студентка не была, но раз нашла, значит что-то это да значит? Медаль, говорите? А пускай!
Вера поднялась из-за стола, шагнула к висящему над прикроватной тумбой зеркалу, и взглянула на отражение, приложив медальон к груди. Медно-розовый кругляш приклеился к коже, заставив девушку улыбнуться: вот, что значит "как влитой"!
Интересно, а на чем этот кулон носили раньше? На цепочке? И она порвалась, оставляя своего хозяина без опознавательного знака... Или на шнурке, похожем на те, что обвивают тоненькие шейки мальчишек и девчонок, скрепляя дружбу бога и человека?
У кого бы спросить? У тети Маши? Так она опять же таки созовет консилиум. И пройдется по всем ступеням проклятий или благословений нашедшему кулон.
У Зайки? Так он не разговаривает.
У Женевьеф?
Вера потерла подбородок в раздумьях. А потом решила - к Женевьеф!
Модистка, кажется, поджидала Епанчину. Потому как сразу, как узрела гостью в дверях, подхватила под локоток и снова потащила в неизвестном направлении.
- Что случилось? - Вера еле поспевала за спешащей француженкой.
Прохожие провожали девушек удивленными взглядами, некоторые шарахались в сторону, а парочка смелых морячков даже позволили себе посмеяться, громогласно сообщив, что спешить больше не надо - вы нашли то, что искали.
Женевьеф, обычно острая на язычок, в этот раз просто отмахнулась и затащила Веру в помещение непонятного предназначения.
Кроме компаньонок в небольшом зальчике с огромным пыльным окном в пол пребывали еще пара рабочих, занимающихся побелкой стен.
Модистка захлопнула за собой дверь. Стекла жалостливо запели.
- Женевьеф, в чем дело? - возмутилась Вера, отряхивая уже успевшую осесть на рукав седую пыль.
- Что случилось, что случилось... - перекривляла Веру француженка, - вот, что случилось! - и сунула под нос газетный листок.
Один короткий взгляд на название и Епанчину качнуло. Две знакомые буквы и непостижимая "ер" заставили встрепенуться. Картинки недавнего происшествия на Александровском пустыре проскакали перед глазами табуном диких лошадей.
Трясущимися руками Вера развернула пахнущую типографской краской бумагу.
- Вот! - ткнула аккуратным ноготком модистка в искомую статью.
Научившаяся уже не обращать внимания на "яти" учительница, пробежалась глазами по диагонали. Автор статьи изобличал нечистых на руку служителей закона. На примере инцидента с Епанчиной, журналист, позволивший себе обливать грязью ни в чем не повинную девушку, разглагольствовал на тему "все полицейские продажны", "все государственные чины заодно с криминальными элементами", "все хранители порядка если не кладут себе в карман копейку, то укладывают продажных особ к себе в койку".
