Вера сверкнула глазами и сделал маленький шажок навстречу. Такой скромный жест поверг журналиста в панику: он отскочил назад, наткнулся на чье-то объемное пузо, хозяин этого же препятствия толкнул обидчика и карикатурист, споткнувшись, грохнулся в дорожную пыль.
Люди вокруг захохотали. Даже пристав не удержался.
- Ладненько, - скомандовал полицай, когда все отсмеялись, - пойдемте-ка.
Журналюгу подняли с земли, а Вера, кивнув, согласилась идти самостоятельно, без помощи.
Женевьеф продолжала висеть на руке женщины-силача, пропустив мизансцену.
Далеко уводить плененных не стали. Однако всю дорогу обокраденный писака не замолкал: рассказывал, как ловко его окрутили, обобрали, оскорбили, избили на глазах у почтеннейшей публики. Усатый полицейский молча кивал, иногда оборачивался на Веру, крякал и качал головой. Судя по тому, как просто и вольно позволял девушке передвигаться, в вину ее не верил.
Зайка неотступно следовал в шаге от своей дамы. И вот кто кого защищать должен?
- Ну, так я ж и говорю, - продолжал настаивать на своем горе-художник, - она меня отвлекла, а этот гаденыш кармашек мне и подрезал.
Вера покачала головой - врет и не краснеет.
В небольшой будочке было тесно и жарко. Сквозь настежь открытое окно влетал аромат уходящего лета, странствующий по степям ветер приносил только духоту. Грозный полицейский чин царапал бумагу, записывая показания пострадавшего. Вере, как единственной даме, досталось место на хлипкой табуретке. Девушка предпочла бы постоять, во избежание эксцессов, но чиновник настоял.
- И много у вас украли? - поинтересовался усач.
- Ой, много! Много, господин полицейский!
Вера приготовилась выслушивать: "три портсигара отечественных, три магнитофона заграничных, куртка замшевая... три куртки"... (цитата из х\ф "Иван Васильевич меняет профессию")
Однако излияния прервались.
- Что тут у тебя, Матвей Алексеевич? - услышала Вера за спиной голос и гулкий стук сапог по деревянному покрытию. - Вера Николаевна?
Вошедший был удивлен. Но еще больше была удивлена сама Вера.
- Дмитрий Дмитриевич Залесский, - новый представитель власти, перед которым усач вытянулся по струнке, склонился к подозреваемой, но руку не поцеловал - легко сжал и обеспокоенно заглянул в глаза. Веру бросило в жар. - Уездный исправник.
- Мы... - в горле пересохло, - мы знакомы?
- К превеликому моему сожалению, - высокий чин отпустил руку генеральской дочери, - лично не знакомы. Но не придись наша первая встреча на столь печальный инцидент, я был бы счастлив быть представленным вам лично.
