Она оглянулась вокруг, желая убедиться, что нас никто не подслушивает, и таинственно прошептала:
– Будь я проклята, если отправлюсь домой и буду сидеть сложа руки. Я останусь здесь до тех пор, пока смогу приносить хоть какую-нибудь пользу.
Стоя на ступеньках дома, она задумчиво глядела на главную улицу.
– Сомневаюсь, что они прислушаются ко мне, – сказала я. – Ведь я – англичанка.
– Да, вы правы, – ответила Дженни. – Зато послушают меня. Я не знаю, сколько будет раненых, дай бог, чтобы их было не много. – Она быстро перекрестилась. – Но нам лучше всего начать с домов возле церкви. Будет меньше хлопот с водой. Колодец там совсем близко.
Она проворно спустилась вниз по ступенькам и зашагала к дому пастора. Я последовала за ней.
Порукой нам служили не только способность мисс Камерон управлять людьми и сама ее незаурядная личность, но также и осознание того факта, что сидеть и ждать неизвестно чего – самое бесплодное занятие для человека. Впрочем, мужчины обычно этого не понимают. В отличие от женщин. К вечеру, когда солнце скрылось за транентской церковью, мы сформировали санитарный отряд – основу будущего госпиталя.
* * *
Листья начали падать с лиственницы и ольхи в ближнем лесу. Они ложились желто-коричневым ковром на сухую землю. Порой засохшие и свернувшиеся в трубочку листья подхватывал ветер, подымал их вверх и гнал по воздуху, словно крошечные суденышки в бурном море. В какой-то момент ветер стих, и один из таких листочков замедлил свой полет и стал медленно опускаться рядом со мной. Я поймала его на ладонь и держала, восхищаясь совершенством формы, кружевом рисунка поверхности. Новый порыв ветра подхватил листок, швырнул его на землю и понес дальше по пустынной улице.
Щурясь от солнца, медленно опускающегося за горизонт, я смотрела на гребень горы за городом, где расположилась лагерем шотландская армия. Половина армии его высочества возвратилась час назад, чтобы соединиться с войском лорда Джорджа. На таком расстоянии я различала лишь отдельные чернеющие на фоне серого неба фигурки людей, преодолевающих горный перевал. В четверти мили от конца улицы я увидела первые костры англичан, казавшиеся белыми при свете дня. Удушливый дым горящего в домашних очагах торфа и острый запах английских костров заглушали запах моря.
Все шло своим чередом. Жен и родственников шотландских солдат встречали с неизменным гостеприимством и не только давали им приют, но и приглашали разделить трапезу с непременной соленой сельдью. Мой собственный ужин ждал меня в доме, но мне совсем не хотелось есть.
