Сделка была выгодной. Я и без всякой оплаты был готов отправить Сварливого Пророка к Моране, а уж за неуязвимость от нежити тем более.
– Я согласен! – ответил я Сварливому Пророку.
– Вот и хорошо. Протяни мне руку. Не эту, другую. Мне нужно кольцо. О, обручальное колечко храма Амины, у меня такое тоже было когда-то. Я отмечу это кольцо знаком самой смерти. Это старая и редкая магия, совсем забытая. Кольцо станет твоей защитой – никто из мертвецов никогда не сможет причинить тебе вред, если только ты сам первым не атакуешь. Смотри!
Призрак что-то зашептал, в воздухе замельтешили песчинки. Из стен вокруг донесся стон сотен голосов. На секунду свет магических фонарей померк. Когда же я взглянул на руку, то ужаснулся – вместо серебристого колечка с цветочным орнаментом у меня на пальце было угольно-черное кольцо с какими-то незнакомыми символами кроваво-красного цвета.
– Это знак богини Мораны, – ответил Сварливый Пророк на мой удивленный возглас. – Он защитит тебя. Я выполнил свою часть уговора. Теперь я жду от тебя выполнения твоего обещания.
Я был ошарашен порчей своего обручального кольца, но все же собрался с мыслями, протянул руку в сторону Сварливого Пророка и проговорил:
– Покойся с миром!
Призрак растаял в воздухе без следа. Камилетта, до этого молчавшая, удивленно спросила:
– Как ты это делаешь? Любой человек может так изгнать призрака или нет?
– Научил меня этому призрак моего друга Серафима Длинного. Как получается, я и сам не знаю, и вообще не задумываюсь над этим. Нужно просто верить, и все.
Мы стали спускаться по винтовой лестнице на самый нижний уровень склепа. По пути я заметил, что снизу пробивается синеватый неестественный свет и мелькают какие-то движущиеся тени. Похоже, там вовсю кипела жизнь. Точнее, активничала смерть.
* * *
Источником света служили магические фонари – они висели во всех коридорах, но больше всего их было возле пентаграммы. Линии пентаграммы сверкали нестерпимо для глаз, словно электросварка. Вокруг на некотором удалении молчаливыми истуканами стояли зомби. Их было несколько десятков, в разной степени разложения. Некоторые трупы были почти целыми, другие представляли собой оголенные костяки с редкими иссохшими ошметками плоти и остатками одежды. В центре этой группы мертвецов находился Феофан Алхимик. Он выглядел словно живой, но белая кожа и пылающие желтые глаза сразу выдавали его нечеловеческую природу.
Феофан чертил большим куском угля на каменном полу какую-то сложную геометрическую фигуру – присев на корточки, он соединял прямыми линиями углы многогранника, после чего каждая новая линия тоже начинала светиться. Я уловил сходство фигуры на полу с рисунками в последнем журнале мага – там, где Феофан пробовал разные варианты рисунка, перечеркивал страницы и начинал снова. Мое появление в компании благородной леди не вызвало у Феофана никакого интереса – он молча продолжал свой непонятный труд. Осторожно обходя застывших зомби, я подошел ближе к умершему магу.
