Почему этот человек среди ночи насвистывает марш штурмовиков? Ему стало еще жарче, пот выступил на лбу, на шее, градом покатился по спине. Может быть, мотив просто случайно всплыл у соседа в памяти? Но у кого теперь всплывет в памяти именно этот мотив? Война кончилась восемь лет назад. Соседу на вид лет тридцать пять. Бывший фашист, только что отсидевший срок? Целых восемь лет… Значит, вина у него немалая, возможно, он занимал высокий пост или выдал кого-нибудь. Почему бы нет? А впрочем, ведь люди, когда остаются одни, вытворяют самые нелепые вещи. Думая, что их никто не видит и не слышит, они корчат рожи перед зеркалом, показывают язык, дирижируют невидимым оркестром, произносят слова, которые обычно никогда бы не решились выговорить вслух, насвистывают песни, которых сейчас никто уже не хочет слышать, но мотив которых застрял у них в памяти. Вполне вероятно, что сосед даже не знает, какая это песня. Зачем сразу предполагать худшее?
Он посмотрел на жену. Хорошо, что она не проснулась. Он снова лег, натянул на себя одеяло. Ему больше не было жарко. Надо попытаться заснуть. Утро вечера мудренее. Может, он зря разволновался. Завтра он разузнает о соседе, и окажется, что тот никогда не был фашистом. Впрочем, не все ли равно, был сосед фашистом или нет. Это ничего не меняет.
Свет в саду наконец погас. Но сосед продолжал насвистывать.
Порой я думаю, что если сделать фильм о чьей-нибудь жизни, то в каждом втором кадре будет присутствовать смерть. Все протекает так быстро, что мы этого попросту не замечаем. Гибель и возрождение поочередно, как вехи, дробят жизненный путь, но от бега времени он кажется непрерывным. Теперь ты видишь, мальчик, если мерить жизнь обычной меркой, нельзя даже смутно представить себе, что происходит.
Сол Беллоу. Зима профессора
Совершенно точно известно, что оба слесаря-водопроводчика коммунальной службы утром того четверга не направились, как обычно, из центральной котельной прямо на работу, а по дороге сначала заглянули в "Саламандру". Ночью подморозило, ртуть упала до десяти ниже нуля, и запотевшие окна автофургона моментально покрылись тонкой наледью.
Может быть, им казалось, что еще слишком темно или холодно браться за работу, а может, всему виною Балтюс: он сидел за рулем и, проезжая мимо кафе, нажал не задумываясь на тормоз, увидев, как над арочной дверью вспыхнули неоновые лампы.
— Кто это к нам пожаловал ни свет ни заря? — Карла с изумлением глядела, как на пороге появились двое, отряхнули снег и вошли, потирая с мороза руки. Вслед за светом в зале она включила и кофеварку, скорее для себя, чем для клиентов, которых никак не ожидала в половине восьмого утра.
