Ведала с Мареком и счастье Эльче — стать матерью и быть ею. Хорошим мужем был он и хорошим отцом, и когда раздался зов Вечного Стража, с печалью проводила Эльче Марека за единую для всех нас Дверь.
А теперь пришёл и её черед отправляться в бесконечную дорогу. Мягко согревали запястье тринадцать чёрных жемчужин, легко касались их усталые пальцы с коротко остриженными ногтями — это только в сказках у ведьмы длиннющие когти, а у настоящей, рабочей — и руки рабочие…
«Жди меня, Льен, скоро встретимся, родной», — Эльче опустила веки, привычно вызывая перед собой его, светлого, полного сил и радости, спешащего к ней навстречу…
Поэтому, когда Льен вошёл в её комнату, ведьма подумала, что всё-таки и не заметила, как шагнула в Дверь.
— Нет, радость моя, туда мы шагнём рука в руке, и только так!
Где дребезг старого тела, где изнеможение? Нет их! Ясной птицей взлетела женщина, прильнула, обвила, вслушалась в сердце мужчины. Всё то же, юное, сильное, всё то же…
— Мы приняли бой с пиратами, нас обстреляли, рядом со мною взорвался снаряд. Меня приняли за мёртвого, вместе с другими погибшими отправили к русалкам, но морские девы вернули душу из-за Двери, дали новую плоть. Но за то время здесь минули долгие годы, радость моя, я узнал, что ты замужем, что родила чудесное дитя…
— Как ты жил, родной?
Льен посмотрел Эльче прямо в глаза, как и всегда — никогда не хотел ей врать, ни в чём.
— Очень далеко отсюда. Она была доброй хозяйкой моему дому и нежной матерью моим детям.
Эльче снова прильнула к любимому:
— Спасибо ей, спасибо ей, что все эти годы заботилась о тебе, берегла тебя. Ты знал с нею радость общей тишины, это до сих пор в твоих глазах… А нам с тобою покоя не видать, милый. У нас кочевье и кочевье, и только иногда, ненадолго, прижиться где-то — и снова в путь…
— А ты собралась?
Юная Эльче улыбнулась задорно, перехватила широким походным поясом талию. Вскинула на плечо небольшую котомку:
— Да.
