Прямой эфир | страница 15

– Дядя! А у тебя под трусами тоже чёрное?

Дядя Вэл расхохотался и, повернувшись к нам задом, снял трусы и показал красивую чёрную, как уголь, попу.

Потом, через много-много лет… Я полюблю надолго хрупкую девушку Тамару, которая была женой Вейланда Родда-младшего, который был сыном дяди Вала, и был совсем ненамного младше меня.

Но это другая история… Потом.

А сейчас мы сидим за столом, и дядя Вэл, как всегда, показывает мне, как надо жевать.

– Ты, Юджин, – (ещё одно имя), – должен долго жеват пища! Смотри!..

И он показывал – брал кусок лепёшки и долго жевал.

– Когда так, Юджин, будешь харашо какат и зуб будет красиви, как у дьядья Вэл! Лук!

И он распахивал толстые губищи и демонстрировал крупные, сверкающие удивительной белизной зубы.

– О’кей?

А в конце февраля, когда был мой день рождения, дядя Вэл посадил меня на шею и мы пошли в большой магазин. Я очень любил сидеть на этой крепкой шее. Дядя Вэл не носил шапок даже зимой, и я держался руками за его жёсткие чёрные кудри.

Я смотрел на всё сверху, с его гигантского роста, и все вокруг казались мне жалкими букашками, особенно пацаны, которые увязались с нами. Абсолютно все смотрели на нас – мужчины, милиционеры, дети, узбеки и, конечно, женщины. Те просто застывали на ходу, увидев нас. Люди шушукались, с другой стороны улицы показывали на нас пальцами. Так мы и шли через сквер к улице Карла Маркса, где и был тот самый ташкентский универмаг, где и должен был свершиться акт покупки подарка. Меня покачивало плавно, в такт широким шагам дяди Вэла. Мир плыл и, несмотря на февральскую слякоть, холодный ветер и серое небо, мир был великолепен!

Мы пришли, но Вэл не спускал меня с плеч до самого игрушечного отдела, где и открылась роскошная панорама полок с игрушками.

Все на нас пялились, и в наступившей тишине прогремел густой голос дяди Вала:

– Что малчик хочет в подарок от дьяди Вала?

Я знал, чего хочет сердце, чего просит душа…

Я весь хотел КРАСНУЮ ПОЖАРНУЮ МАШИНУ!

Она стояла на верхней полке, среди самых дорогих игрушек, и сверкала никелированными серебристыми выдвижными лестницами, серебристыми ручками многочисленных открывающихся дверей, настоящими стеклянными фарами, катушками с намотанным белым шпагатом и… серебристым колокольчиком на сверкающей раме!

– Её… – прошептал я, почти теряя сознание.

– Йез! – прогремел снизу любимый голос.

Маргарита Александровна, женщина, как говорится, в самом соку. И всё, вроде бы, при ней – симпатична, высока, стройна… Да вот беда – личная драма бросила тени под глаза, легла тяжёлой ношей на плечи, заметно изменив некогда лёгкую походку.