Маркизу это стало любопытно, и поэтому он сказал голосом, который большинство женщин находили неотразимым:
– Я могу только просить вас довериться мне.
Слегка вздохнув, Анкана сказала:
– Хорошо. Я объясню вам совсем просто то, о чем уже рассказывала, но вы мне не поверили.
Мгновение она помолчала, а потом добавила твердым тоном:
– Папа и я мысленно настолько связаны, что, если бы он умер, как вы мне сказали, я была бы не в состоянии с ним общаться.
– Вы хотите сказать, что можете общаться с вашим отцом сейчас, в этот момент? – спросил маркиз недоверчиво.
– Я бы не стала пытаться сделать это сейчас, сидя здесь с вами, но прошлой ночью мне удалось связаться с ним, и я убедилась, что он жив и думает обо мне.
Она говорила так просто, что маркизу было трудно ей не поверить. Хотя здравый смысл подсказывал ему, что ее слова – лишь плод разыгравшегося воображения.
– Возможно, вам будет легче понять, – продолжала Анкана, поскольку он молчал, – если я скажу вам, что, когда была ребенком, папа учил меня слышать его и повиноваться ему, когда мы находились далеко друг от друга.
Она взглянула на маркиза, чтобы увидеть, понял ли он ее. Когда она убедилась, что он не понял, она объяснила проще:
– Бывало, я пряталась от няни, а став постарше – от гувернантки, в лесу у нашего загородного дома. Когда они не могли найти меня, они шли к папе и говорили: «Пожалуйста, сэр, будьте так добры найти мисс Анкану. Я понятия не имею, куда она делась».
– И что делал ваш отец? – спросил маркиз.
– Он посылал мне свои мысли, и когда я их получала, я знала, что должна слушаться его, даже если мне очень не хотелось возвращаться в дом.
– Сколько вам было лет, когда вы это проделывали?
– Я думаю, мне было года четыре или пять, – отвечала Анкана. – И после этого мы были, как бы вы сказали, так настроены на одну волну, что он всегда знал, когда был мне нужен.
Она остановилась и улыбнулась ему, прежде чем продолжить:
– Точно так же и он мог связаться со мной, где бы я ни находилась.
– Мне трудно в это поверить, – проговорил маркиз, – но я принимаю все, что вы мне рассказали. А теперь, Анкана, я хотел бы, чтобы вы сказали мне, знаете ли вы, что ваш отец делает сейчас?
Взгляд Анканы снова устремился на заснеженные горные вершины, и Осмонд понял, что она сосредоточилась на своем отце. Она была совершенно неподвижна и, казалось, даже не дышала.
Он подумал, что ощущал в ней, почти бессознательно, душевное равновесие и безмятежность, каких не замечал ни в одной другой женщине.
