Господи, о чем я только думаю! Мне надо выстраивать план спасения, а я мысленно реконструирую биографии похитителей. Еще немного, и у меня в голове родится подробный план интервью «Как я дошел до такой жизни»… Хотя в этом как раз нет ничего необычного: как объяснял все тот же знакомый эмчеэсовец, таким способом человеческая психика защищается от перенапряжения…
В нос ударил запах гниющего дерева, сырых тряпок и заплесневелой бумаги. Вспыхнула тусклая лампочка: я, все так же свисая с мощного плеча, оказалась в тесных сенях, а затем в комнате, пол которой был застелен когда-то разноцветными половичками. Здесь, к моему удивлению, оказалось совсем не холодно. Вот оно что: трамвайная печка! Еще один положительный момент.
Наконец-то Бабуин соизволил поставить меня на ноги и размотать скотч, которым я была обмотана наподобие вареной колбасы в обертке. Я принялась переминаться на месте, в ногах будто забегало множество крохотных мурашек.
Старая мебель – такую я даже у бабушки не видела: резной буфет темного дерева, полки, явно самодельные, массивный комод. Под потолком пыльный шелковый абажур, по стенам, как я и ожидала, фотографии – жаль, освещение не позволяет как следует их разглядеть.
На круглом столе, прямо на ажурной вязаной скатерти натюрморт, красноречиво свидетельствовавший о «суровых мужских посиделках»: бутылки из-под пива, вскрытые упаковки хлеба и копченой колбасы в нарезке. При виде этих «остатков пиршества» я с удивлением отметила, что съеденный накануне ужин бесследно испарился, уступив место сосущей пустоте в желудке. И почему я не заказала ту рыбу в кляре? И суп с мидиями тоже сейчас бы не помешал.
Не дав мне толком прийти в себя, Бабуин открыл дверь и подтолкнул меня в соседнее помещение – крохотную, узкую комнатушку за печкой. Должно быть, когда в доме жили хозяева, здесь было тепло и уютно, но сейчас царили холод и промозглая сырость. Темные «ковровые» обои на стенах покрывали пятна плесени, топчанчик, на который меня сгрузили, будто неодушевленный предмет, буквально хлюпал от накопившейся в нем влаги. Остальное было не разглядеть: света, падавшего из-под двери, оказалось маловато.
– Вы кто? – попыталась я разговорить Бабуина, нарочно задержавшись на пороге. – Кто хочет так оригинально со мной встретиться? Попросил бы по-хорошему – не пришлось бы вам тащиться в такую несусветную глушь.
– Скоро сама узнаешь, – буркнул тот, подталкивая меня внутрь. – Сидела бы тихонько, не лезла бы куда не надо – глядишь, и внуков бы понянчила. А так… Эх, и почему все красивые бабы такие дурищи!
