Но тут перед машиной прямо из воздуха возникло что-то похожее на куст. Приглядевшись, я увидела, что это человеческие руки, тянувшиеся прямо из бурлящей черной жижи. Каждая из них что-то держала, вцепившись, будто в спасительную соломинку. Мощная мужская рука потрясала потертой кожаной папкой, из которой торчали листы кальки с еле заметными синими линиями; изящная дамская ручка с кроваво-красным маникюром отчаянно махала прозрачным файлом с компьютерной распечаткой. Судя по всему, это были какие-то финансовые документы. Гибкая конечность, принадлежавшая явно любителю восточных единоборств, выделывала замысловатые фигуры, не выпуская скрепленных между собой желтоватых листов с еле различимым машинописным текстом. Я смогла прочитать лишь слова «товарищу» и «враги народа». Сухонькая старушечья лапка комкала страницу из школьной тетради в клеточку, попутно отмахиваясь от бледной пухлой ладошки, пытавшейся сунуть ей кипу рекламных листовок.
В центре куста сразу три разнородных руки вырывали друг у друга… акт экспертного заключения, который я с таким трудом выпросила у Геночки на один вечер. Это единственный экземпляр, я прекрасно это помнила. Надо отобрать, пока они его не порвали!
Но только я собралась с духом, чтобы открыть дверь, как с переднего сиденья сорвался Мыш – откуда он взялся, ведь секунду назад я была в машине совершенно одна? – и, совершив длинный красивый прыжок, оказался в середине куста из рук. Вскоре он тем же таинственным образом появился рядом со мной. Но вместо документа в зубах у него была зажата крыса. Открыв глаза, облезлая серо-коричневая разбойница произнесла голосом Полины:
– Думаешь, победила? Ты еще не все про меня знаешь!
Не успела я ей возразить, как увидела, что стою на пустынном шоссе. Ну, конечно же, я только что убежала от похитителей, мне срочно нужно в Москву. Неужели никто не придет мне на помощь? Еще немного, и они будут здесь – колоритная парочка похитителей и Андрей, полный решимости вырвать у меня важнейшую информацию.
Но тут прямо передо мной затормозил светлый «кадиллак». Темное стекло поползло вниз, и я увидела в салоне Павла Васильевича. Вежливо поклонившись и приподняв над головой ковбойскую шляпу, он произнес:
– Мумсик, ты что, спишь? Сейчас шашлыки будут готовы.
С криком вскочив на ноги, я едва не свалила колченогий шезлонг. Уф! Ну и приснится же! Я не спешила куда-то в дряхлых «жигулях» и не ловила машину на пустынном шоссе. Да и зима, отнявшая у меня столько сил и нервов, давно закончилась. Вместо нее глазам предстала самая мирная картина. Теплый майский день, старенький, но старательно обихоженный дачный домик, свежевскопанные грядки, наполовину собранный современный парник, рядом остатки допотопной теплички, построенной еще Аллочкиными дедушкой и бабушкой.
