— Весьма необычный случай, — заметил я и готовился задать вопрос-другой, когда Том Вестлейк, который отлучался куда-то, неожиданно вернулся почти протрезвевший и уже нисколько не заспанный.
— Нам пора идти, — прервал он нашу беседу, — уже поздно. Извините, Бекет, нас ждут неотложные дела.
— Очень жаль, что у меня нет времени рассказать вам случай с другим жильцом вашей комнаты, — сочувственно улыбнулся Карманьяк. — Тот случай таинственнее и ужаснее; он произошел осенью того же года.
— Приглашаю вас обоих завтра на обед в «Летучий дракон».
Я взял с них слово, пока мы шли по Зеркальной галерее.
— Глядите-ка! — воскликнул Вестлейк. — Черт побери! Китайцы бросили без присмотра свою пагоду или паланкин! Не понимаю, как они так ловко гадают. Джек Найфлз, которого я повстречал сегодня, говорит, что на самом деле это цыгане. Однако, куда же они запропастились? Пойду-ка взгляну на ихнего прорицателя.
Он подергал наружную решетку из бамбука, устроенную наподобие венецианских решетчатых ставен (красные занавески оставались внутри), но решетка не поддавалась, и Том мог только заглянуть в узкую щелку.
Вернувшись к нам, он объявил:
— Старого болвана не разглядишь, так там темно. Весь в золоте, и шляпа на нем вышитая, как у мандарина. Спит как убитый, да воняет, хоть нос затыкай! Стоит пойти понюхать, чтоб было потом что рассказать. Тьфу! Проклятье, ну и благовоние, прости Господи! Тьфу!
Не находя предложение заманчивым, мы понемногу продвигались к двери. Наконец я простился с друзьями, напомнив им о данном слове, добрался до своей кареты и, не торопясь, покатил к «Летучему дракону» вдоль уединенной дороги, обсаженной вековыми деревьями и озаряемой нежным лунным светом.
Сколько разных событий произошло в последние два часа! Какое удивительное разнообразие странных и ярких образов заполнило этот короткий отрезок времени моей жизни! Сколь заманчивое приключение ждало меня!
Как резко отличалось безмолвное уединение дороги, залитой лунным сиянием, от блистательного вихря красок, звуков музыки и потоков огней, бриллиантов, цветов, из которого я только что вырвался!
Зрелище спокойной природы охлаждает и успокаивает пылкие страсти. Безрассудность и необычность предстоящего приключения внушили мне минутное раскаяние, которое недобрым предчувствием шевельнулось в моем сердце. Дорого я бы дал, чтобы никогда не входить в лабиринт, ведущий неизвестно куда. Однако поздно было размышлять об этом теперь, хотя горечь уже проникала в чашу наслаждений, и в душе угнездилось смутное ощущение какой-то тревоги. Признаться в своих сомнениях было бы постыдно, и даже добродушнейший Том Вестлейк осыпал бы меня градом насмешек, открой я перед ним свою тайну. Скрепя сердце, я прогнал прочь сомнения.
