Причитанья Мишки дошли до мамкиных ушей. Ворочая ухватами горшки в печке, она подняла раскрасневшееся лицо и недовольным голосом спросила:
— Чего еще выдумал, бездомный?
— Ничего, — насупился Мишка.
— Заворчал, словно старуха столетняя… Кого не поделили?
Мишка решил помолчать, так как разговоры о гусаках могли кончится для Мишки печально. Это он уже знал по опыту. Взъерошенный, словно сердитый воробей, Мишка сидел на полатях, горестно размышлял о Фильке, который опередил ребят. И наверное от огорчения не смог бы даже спать, но в это время Костя потихоньку начал смеяться.
— Филька-то врет, — хихикнул в кулак Костя.
Мишка с недоумением взглянул на брата и с надеждой в голосе спросил:
— Ты-то что знаешь?
— А вот и знаю, — щелкнул языком Костя, — гусаки-то весной родятся!
И ведь надо же так опростоволоситься! Ну как Мишка сразу не мог вспомнить такой простой вещи! Филька просто — на-просто прихвастнул, а Мишка уж и нюни развесил.
— А я-то, дурень! — покачал головой Мишка и, уже не думая больше ни о чем, заснул крепким сном.
А на другой день ожидала его другая приятная новость.
Еще на рассвете сквозь сон Мишка слышал, как возились в доме, хлопали дверью, как весело трещала печь и чей-то голос, похожий на батькин, говорил:
— Пусть поспят еще. Успеют нарадоваться!
Мишка открыл глаза и прислушался. Ну да, сомнений быть не могло. Приехал батька и очевидно привез что-то очень интересное. По разговору было видно, что даже мамка заинтересовалась тем, что привез отец.
— Польза-то от них какая? — спрашивала мамка.
— Федоров болтает, будто есть их можно и еще на продажу идут.
— Тьфу! — плюнула мамка, — вот бы уж ни за что не стала есть их.
Тут уж-Мишка не утерпел. Спустив ноги с полатей, он крикнул:
— Ты, батька, чего привез?
Отец засмеялся.
— Эва, какой слуховитый! На один глаз спит, а другим ухом слышит. Ну, ну, слезай, коли проснулся. Великанов привез вам.
Разговор разбудил и Костю. Спросонья расслышал он только последние слова отца: «привез вам». Что привез батька, этого Костя не расслышал, однако он покатился кубарем с полатей и, опередив Мишку, взобрался к отцу на колени.
— Дай кусочек!
— Чего тебе? — засмеялся отец.
— А привез-то чего… Я ж слышал! Да-а-ай!
Отец улыбаясь вытащил из-под лавки корзину, закрытую сверху полотном, открыл уголок, и тотчас же в этом уголке выросло что-то длинное и мохнатое.
— Кусай! — засмеялся батька.
Ребята в недоумении застыли над корзиной, не зная, что даже и сказать.
