– А что ты хочешь делать? – осторожно поинтересовался Тит. Он был почти уверен, что в голосе не слышно горечи.
– Не знаю. Не хочу сидеть дома и бояться. Я не посмею просить кого-то из изгнанников помочь мне в поисках матери – она всегда говорила, что среди них есть информаторы. Я не в курсе, где хранятся наши деньги, и не знаком ни с кем, кроме изгнанников и учеников Итона.
– Атлантида следит за мной в школе, – сказал Тит, помогая Уинтервейлу лечь в кровать. – Так что, если пытаешься от них спрятаться, Итон для тебя не лучшее место. Я могу дать денег в долг, чтобы ты где-нибудь залег на дно.
Да сохранит его Фортуна, Тит умышленно старался оттолкнуть Уинтервейла.
– Дай мне подумать, – попросил тот, кусая губы. – На мгновение я был по-настоящему счастлив. Мы собирались присоединиться к восстанию, и у меня наконец-то появилась цель. Но теперь… я не знаю, что теперь делать.
Сердце Тита сжалось: Фэрфакс могла сказать то же самое.
В комнату, неся поднос с чаем и несколькими кусочками поджаренного хлеба, вошел Кашкари.
– Ты в порядке? Хуже не стало?
– Нет, – отозвался Уинтервейл. – Пока нет.
Покормить больного оказалось ужасной идеей. Его начало тошнить, едва он доел тосты и допил чай. Уинтервейл извергнул содержимое желудка в ночной горшок.
И только они подумали, что все закончилось, несчастного снова начало рвать. Тит был почти уверен, что кузен вытошнил селезенку, а возможно, и аппендикс.
В перерыве между сотрясавшими его приступами, Кашкари оттащил Тита в сторону.
– Его следует показать врачу. Если все так и продолжится, произойдет обезвоживание организма, это может быть опасно.
– У меня должно найтись что-нибудь, чтобы ему помочь, – заверил Тит. – Я посмотрю в багаже.
Затем вышел из комнаты и перескочил в лабораторию, где находились тысячи лекарств. Проблема состояла лишь в том, что он не учился на врача и не мог сказать, от чего именно стало плохо Уинтервейлу, а область применения каждого из имеющихся здесь противорвотных была очень ограниченной. Тит исключил те, которые использовались при беременности, пищевом отравлении, укачивании и похмелье, но выбирать все равно предстояло между десятками средств.
Он сгреб пузырьки, казавшиеся наиболее подходящими, и вернулся к постели Уинтервейла.
– Ты возишь все эти препараты с собой на случай проблем с желудком? – одновременно пораженно и озадаченно спросил Кашкари.
– Что тут скажешь, нежный организм.
Тит отмерил ложку антидота. Он начинал подозревать, что атланты с фрегата, возможно, добавили отраву в воду, а Уинтервейла, вероятно, накрыло волнами, когда он уплывал на шлюпке.
