Восседавший на троне встал.
Сквозь слёзы мальчик увидел его голову, облачённую в шлем. Последний походил на перевёрнутое ведро, из днища которого торчат рога…
Указательный палец с перстнем поманил к себе.
Пророкотало:
— Ко мне…
Мальчик почувствовал себя червём, насаженным на крючок… В тот самый момент, когда рыбак задумал перебросить удочку.
Внутренности буквально вывернуло наизнанку. Перед глазами повисла бордовая пелена… а мозг просто утратил способность нормально мыслить.
Пол под ногами растворился.
Сознание тут же вернулось, а с ним и адская боль.
— Папа! — Мальчик взмахнул руками, силясь сохранить равновесие… но он вовсе не падал. Он завис в метре от пола, удерживаемый неведомой силой. Силой, что излучал скрюченный коготь стоявшего у трона существа.
Существо поманило, и мальчик полетел.
Монахи отстранились ещё дальше. Недвижимой осталась одна–единственная фигура. Мальчик с трудом повернул голову. Опал капюшон. Блеснули усталые глаза. Знакомый монах словно говорил: «Зачем? Твоему отцу уже ничем не помочь. Но я мог спасти от мрака тебя».
Мальчик не знал, что ответить на этот немой вопрос.
Ему просто было нужно. Ну очень! Ведь неведение — страшная вещь. А в совокупности с томимым ожиданием — просто жуть! Но сейчас это всё уже не имело никакого значения, и мальчик сосредоточился на своём мучителе.
— Я ждал тебя, — пророкотал тот, сгибая руку в локте и выворачивая кисть.
Мальчик услышал хруст собственных костей.
Сознание вновь заслонилось вспышкой боли.
— Пусти!
— Как скажешь.
Мальчик рухнул с высоты метра на подогнутые колени. Однако этой боли он даже не почувствовал. Физическая, она была ничто по сравнению с той болью, что он уже перенёс внутри себя. Холодная спица исчезла. Стало легче дышать. Но в голове по–прежнему царила адская вакханалия. Руки и ноги ощутимо покалывало.
Мальчик стремглав повернулся к отцу.
— Папка!
Тот не шелохнулся.
Мальчик придвинулся ближе и осел… Волосы на голове отца были абсолютно седыми. Зрачки заслонились обсидиановой мутью. Нижняя челюсть отвисла. С губы свисала слюна. Её нижний конец раскачивался у самого пола, словно маятник. Из глотки доносилось прерывистое мычание. Отец пытался что–то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. Ему словно запретили делать это.
Мальчик резко развернулся к трону.
— Что вы с ним сделали? Слышите?! Ну же, отвечайте! Иначе!.. — Мальчик закрутил головой.
— Иначе что? — спросило существо сквозь гортанный смех.
Мальчик в бессилии глянул на свои руки.
