Сделал два шага, вглядываясь, и сразу врезался грудью и лбом, хорошо лицо отвернул, во что–то большое и твердое. Спичка выпала из пальцев и погасла, зато вдруг зажегся свет. Вадим стоял в моторном отсеке.
Тут он и понял очевидное, пассажирского отсека нет, вот сиденье в стене есть, и все. В причудливом порядке здесь располагались выступающие части двигателей, непонятного объема, на каждом висел вроде инжектор и десятки труб и кабелей соединяли их с совсем уже невозможным устройством посередине отсека.
Это было так удивительно, что разглядывая двигатели уходившие вниз под пол на всю ширину корабля располагавшегося отсека, парень подумал что злился из — за дюз напрасно…
Вадим вылез из отсека и плотно задвинул за собой дверь. Ведя задумчиво рукой по стене, он наткнулся на принятые им за шкафчики дверки, на противоположенной от люка стене. Судя по занимаемой площади, пол ширины корабля, они предназначались не только для скафандров. Он повернул настенную рукоятку, и створки ближайшей дверки разъехались в разные стороны, пропуская его в крохотную каюту, с парой приборов и стенной кроватью.
— Что же… — рассудил парень. — По крайне мере хоть кого–нибудь можно перевозить, лежа…
Он, закрыв её, сделал пару шагов, открывая другие створки. За ними, к изумлению Вадима, обнаружилась полноценная санитарная комната, совмещавшая туалет и душ одновременно.
— Зачем она здесь?… — с этим он шагнул в неё. Мягко зашипело что–то, крохотная лампочка стала ярче и на парня сверху пролилась струйка воды. Ошарашенный парень, от неожиданности, зацепился за хитроумной конструкции «очко» в полу ногой, выдрался оттуда и вылетел обратно в тамбур.
Свет в комнатке погас, вода исчезла, створки двери съехались обратно. Вадим устало вытер лицо и сразу же подозрительно принюхался, посмотрев на мокрые ладони.
— Вода как вода- тридцатилетней выдержки, ничего особенного, можно помыться… здорово. — он поплёлся в кабину пилота.
Вадим летал на десятках машин, и хотя эту видел лишь один раз и то…, он не сомневался, что с управлением справиться, поэтому пустым взором лишь окинул панель приборов, в целом носящую узнаваемые военные черты, счел, что приборов все же как–то многовато и облокотился на кресло пилота. Кресло, из роскошной кожи со всякими удобствами, всё же вписывалось в достаточно утилитарное окружение кабины, имевшее практически обоснованный смысл.
— Наверно удобно будет, но сначала… — Вадим достал из куртки захваченную с собой флягу, в которой плескалось грамм триста спирта, и тряпочку. Намочив её, как следует, он стал тщательно вытирать штурвал, основную приборную панель и кресло. Это был его ритуал. Конечно потом он наведет больший порядок, всё вымоет, а движки переберет от и до, но… потом. А сейчас, пред тем как сесть и, впервые взявшись за штурвал, ощутить его ли это корабль, надо избавиться от призраков прошлого…
